А потом она стала присылать, чтобы взять у меня деньги и продукты, каких-то совершенно «деклассированных» субъектов. Вместо неё к храму Большого Вознесения стали приходить жуткие, вонючие мужики. И тогда я позвонила ей и сказала, что мне деньги достаются слишком тяжело, чтобы я на них кормила и, видимо, ещё и поила её случайную компанию. Что у меня есть дети и внук, старенькие и слабые родители, которые нуждаются в моей помощи, да и моё собственное здоровье меня всё чаще и чаще подводит…
В ответ на это она в ярости запустила по автоответчику несколько чудовищных монологов. Первым их прослушал мой сын Саша и, когда я пришла домой, посоветовал мне, не слушая, всё стереть. Но я взяла себя в руки и прослушала всю эту мерзость от начала до конца. Не буду пересказывать то, что Наташа наговорила, – зачем повторять мысли и слова, порождённые пьяной злобой. Меня потрясло другое: оказывается, пока я бегала, с искренним желанием помочь Мите, по кабинетам власти и клиникам, Наташа тихо меня ненавидела. За то, что я РАБОТАЮ, за то, что я в хорошей форме, за то, что сшитые для телевизионной программы костюмы Том Клайм (модный в ту пору дизайнер одежды, Анатолий Климин) после съёмок мне подарил, и ещё за многое, оказывается, она меня НЕНАВИДЕЛА.
Я не стала ей отвечать. Я стёрла запись автоответчика. Но боль от несправедливости ещё очень долго меня жгла – я вообще очень тяжело переживаю подобное, и жизнь не воспитала во мне иммунитет против обид. Тогда я подумала, да и сейчас думаю так же, – что всё было бессмысленно, кроме одного – Митя умер крещёным, и за его бедную, заблудшую душу можно всегда молиться… Что я и делаю по сей день.
А Наташа опускалась всё больше. Периодически она наговаривала на автоответчик – то очередные гадости, то просьбы о прощении, потом начались пьяные бредни – о своём новом замужестве. И то, что она при этом рассказывала, было уже похоже на белую горячку.
Она стала появляться в различных телевизионных ток-шоу – и это было совсем ужасно. У редакторов сегодняшнего телевидения беда со вкусом и полное отсутствие такта – ну, не трогали бы несчастного человека, не играли бы на её беде! Так нет! Они выпускали в эфир Наташу, до безобразия располневшую и одутловатую, в парике набекрень, с жирно накрашенными губами. И она повествовала о своих романах, о том, кто и как её любил. Это были и правдивые истории, и небылицы, в которые она сама верила. И всё это перемежалось фотографиями юной красавицы Наташи Кустинской, фрагментами из её фильмов и эпизодами из её прежней жизни…
В одном из последних интервью для телевидения она лежала на кровати. А в руке была иконка, которую ей было уже трудно держать. Наташа просила прощения у всех, кого обидела…
Я заплакала. Мне бесконечно жаль этой загубленной жизни. Перед глазами стоит прекрасная девушка, вдохновенно играющая на рояле, – кадр из фильма «Сильнее урагана»…
Наташенька! Митя! Вы пришли в этот мир чистыми, светлыми и добрыми. Подарили людям много добра и любви. А потом – не сумели справиться с обстоятельствами и пагубными страстями. Господь всемилостив. Он простит все ваши грехи. Простите и вы меня за то, что не смогла вам помочь! Я всегда молюсь об упокоении ваших душ!..
Володя. Нонна Викторовна. Вячеслав Васильевич
Так и Володя не сумел справиться со своими страстями. Он очень долго верил, что его порок – вовсе не порок. Потом, когда он понял, что это не так, считал, что для его молодого организма это не во вред – справится!..
Действительно, внешне всё так и было – молодой, сильный: по нему невозможно было распознать, что в его жизнь прокралась непоправимая беда…
Он начал сниматься в кино: «Журавушка», «О любви», «Молодые», «Русское поле»…
Картина «Русское поле» стала для него звёздной. В этом фильме с матерью, Нонной Викторовной, они сыграли мать и сына. Герой Володи гибнет по сюжету на Даманском – была такая страшная страница в нашей истории: мальчики-новобранцы, охранявшие этот пограничный остров, гибли от рук озверевших китайских хунвейбинов, которые, с цитатниками Мао Цзедуна в руках, лезли через нашу границу и убивали наших солдатиков, которым был дан приказ: «Не стрелять!» Сейчас, когда с Китаем опять мир-дружба, – об этом постарались «забыть».
Так вот, в фильме герой Володи гибнет на Даманском, а героиня Мордюковой рыдает над гробом сына…
Всю оставшуюся после смерти Володи свою жизнь Нонна Викторовна не могла простить ни себе, ни режиссёру, ни кинематографу этого «пророческого» кадра. Но разве в кадре дело, когда Володя сам, медленно, но верно шёл навстречу своей гибели?!
Денег на «погибель» требовалось всё больше, и он продавал вазы из богемского стекла, которые мать привезла из Чехословакии и очень дорожила ими. Он гулял на эти деньги с друзьями, а матери говорил, что «хотел сделать Масику (то есть мне!) подарочек!». И у Нонны Викторовны копился негатив по отношению к «Масику», который не может обойтись без «подарочков» (ох, бедный Вовка, наверное, думала она)…
«Русское поле» снимали под Нижним Новгородом, на Волге, в сказочно красивых местах. Киногруппа жила по избам в деревне. Володька писал мне оттуда письма: «Масик! Приезжай ко мне!» Но когда я приехала, как-то не слишком обрадовался. Я подумала сначала, что у него появился «сердечный интерес». С ним в картине снимались красивые молодые популярные актрисы, да и деревенские девчонки сходили с ума по красавцу «сыну Тихонова и Мордюковой»…
Фильм обещал быть ярким и обречённым на зрительский успех. В нём снималось много прекрасных артистов: Инна Макарова, Леонид Марков, молодые актрисы: Людмила Гладунко, Нина Маслова…
И хотя и Нонна, и Володя вроде бы обрадовались моему приезду, но я почувствовала, что каким-то образом нарушила их привычный уклад. Володя явно нервничал.
А потом выяснилось, что должны были в это же время приехать Дорога и Петя Башкатов – и Володя их ждал. Я тогда не очень понимала опасности. Думала – ну, просто приедут навестить, привезут выпивку, – хотя и эта перспектива не сильно вдохновляла и успокаивала… Я уехала расстроенная.
А после свадьбы, как я уже рассказывала, сначала всё вроде бы наладилось. Но потом, возвращаясь со съёмок, я стала находить дома на Суворовском не только пустые бутылки, но и странные упаковки от лекарственных препаратов…
А я уже ждала ребёнка. У меня был очень сильный токсикоз. Разбирать завалы грязи мне становилось всё труднее.
