В общем, съёмки в Крыму закончились для меня невесело. Но есть у этой истории ещё более грустное продолжение…
В поезде в Москву мы ехали в одном купе – Леонид Иович с Ниной Павловной и я…
Не помню, был ли ещё кто-то четвёртый. Но это не имеет значения. Зато очень хорошо помню, как Гайдай жёстко сказал: «Знаешь, я решил, что в фильме тебя озвучит профессиональная актриса!» У меня оборвалось сердце: об этом не возникало и речи – голос у меня был негромкий и нежный, но… мой, и никаких дефектов речи… «Почему?!» – задала я в отчаянии риторический вопрос. Гайдай стал говорить что-то о том, что у меня нет опыта, поэтому мне будет трудно, а у него на озвучание мало времени. Ну, и так далее.
Говорил он это (или мне тогда так показалось) не просто жёстко, а жестоко и мстительно. Причём Нина Павловна перед этим вышла. Значит, подумала я, они между собой договорились. Как же так?! Я разрыдалась…
Я плакала крупными детскими горючими слезами – от обиды и несправедливости, которые почему-то так часто и незаслуженно настигали меня на протяжении всей моей жизни…
Гайдай немножко смягчился, увидев такое искреннее горе, и стал меня утешать, объясняя, что почти всех начинающих актрис озвучивают профессиональные. И никто, тем более зрители, об этом никогда не узнаёт. Что меня озвучит замечательная актриса Надя Румянцева, у которой огромный опыт работы на дубляже, к тому же она «в материале», так как пробовалась на роль Нины и очень хотела её сыграть…
Забегая вперёд, скажу, что да, огромное количество актёров и актрис действительно озвучены другими. Мне и самой часто приходилось (особенно в «перестроечное» время, когда в «коммерческих» фильмах главные роли играли «любимые девушки» спонсоров) озвучивать молодых актрис. И действительно, этого никто не афишировал и никто об этом не узнавал…
Но со мной этот номер не прошёл. В первую очередь в тему «озвучания» вцепились журналисты, считая своим долгом этой темы коснуться или подробно рассказать в любом материале обо мне – будь то просто интервью, или документальный фильм, коих снимается несметное множество, или «парадная» передача к моему юбилею. Почему? Не знаю. Может, от собственной лени – легче же преподнести «остренький» факт, чем сделать передачу или статью о творчестве – для этого ведь надо и фильмы, и спектакли посмотреть, и стихи почитать…
А так – переписал то, что сказали другие, и всё. А может, есть такая порода людей, которым доставляет удовольствие причинять боль (подозреваю, что сегодняшних молодых журналистов на это натаскивают)…
А боль была сильной. Я уговаривала Гайдая (уже понимая, что это бессмысленно), чтобы он разрешил мне самой себя озвучить. Он вроде бы согласился, и в одну из смен меня привезли на тонстудию «Мосфильма»…
Я уже рассказывала о свойствах своего характера – сворачивать горы, если в меня верят, и петь от волнения шёпотом, когда меня «проверяют». Недоверие, крик или враньё вводят меня в ступор… Уже всё понятно?!.
На студию меня привезли, ЧТОБЫ ДОКАЗАТЬ, ЧТО Я НЕ МОГУ!.. Отступление. Профессиональные актёры подтвердят, насколько это ювелирное дело – озвучание, дубляж. Только когда ты занимаешься этим постоянно, эта трудная и утомительная работа приносит радость, наслаждение. Это как полёт под куполом цирка: не пропускаешь репетиции и представления – не теряешь навыка и испытываешь счастливое чувство полёта. Сейчас я могу утверждать это с уверенностью, потому что за свою актёрскую жизнь сдублировала или озвучила около 2000 картин! О своей «дубляжной» работе я расскажу, если не забуду, позже. Но что я хотела сказать? То, что прежде, чем начать писать сцену, даже самый опытный актёр должен несколько раз прослушать, просмотреть этот кусок фильма, порепетировать, попробовать, записать, ещё раз прослушать, и только потом приступать непосредственно к записи. Тогда дальше работа пойдёт легче – ты уже «сросся» с изображением твоего героя на экране…
А сейчас возвращаюсь к той трагической для меня минуте, когда в тонстудии я стою у микрофона, все на меня смотрят и ОТ МЕНЯ ЖДУТ ПРОВАЛА. И я, конечно же, проваливаюсь. У меня пересыхает горло. Я лепечу. И у меня нет ещё внутри стержня, который позволил бы мне найти нужные слова и твёрдо сказать обидчикам: «Тихо! Не торопите меня! Сцена трудная, и я буду репетировать, пока не почувствую, что получилось! Пока не поверю в себя!..» Но меня торопят. Мне не дают обрести спокойствие и уверенность. И я вообще замолкаю и останавливаюсь. Меня душат слёзы. И Гайдай говорит: «Ну, вот видишь! У нас просто нет времени с тобой возиться! А Надя всё сделает быстро и профессионально. Да не реви! Зато ты сама поёшь!..»
Но и это сомнительное утешение разлетелось в пух и прах! Зацепин на перезапись песни привёл Аиду Ведищеву и убедил Гайдая, что «Наташа неплохо поёт, но… не очень. А вот Ведищева – очень!..» Да кто же спорит: конечно, Ведищева поёт лучше, чем Варлей…
Но ведь – это НЕ ВАРЛЕЙ, это профессиональная певица, поющая «поставленным» голосом студенческую песенку, а именно этого – эстрадного профессионализма – Гайдай и хотел избежать во время первых записей, именно потому и решил, что я должна в картине петь сама…
Меня и здесь предали… «Снежный ком» моей боли покатился и вырос…
Что из этого получилось, я увидела на премьере «Кавказской пленницы» в Доме кино. С первых кадров зал гомерически хохотал. А я горько плакала… Я смотрела на себя на экране, говорящую совсем не юным голосом и поющую чужим, взрослым, с «вибрато» в припевах, голосом, – и мне становилось плохо, потому что я физически ощущала, что нарушена гармония, три компонента не соединяются воедино. Я – не я!..
Глубоко убеждена в том, что актёры в фильмах должны говорить и петь своими голосами (если, конечно, позволяет дикция или если драматический актёр не играет оперного певца), иначе вообще не надо брать актёра (актрису) на эту роль.
Я начинаю задыхаться, когда слышу, как в разных картинах Высоцкий то говорит не своим голосом, то поёт хорошо поставленным тенором! Зачем?!.
Не буду приводить другие чудовищные и бессмысленные примеры. Я знаю только один случай, когда актриса отстояла свой голос. Это Настя Вертинская. В фильме «Влюблённые» её зачем-то озвучили другой актрисой. И она просто пошла к председателю Госкино. В результате картину переозвучили заново. Вот это характер! Вот это поступок!.. Но нужно было обладать тем опытом и международным авторитетом в кино, которым обладала Настя. За её