Но спокойно спит старый король и не дает желанного знака.
Стихают далекие трубы, смолкают отзвуки битвы, опускаются трубы герольдов, и вновь, — охвачена сном, — затихает высокая зала…
Но настанет день, — и громче прежнего зазвучит боевая труба, и грохот близкой битвы отзовется в сердце Артура.
Холодный ветер ворвется в зал и со свистом промчится меж высоких колонн; зазвенят боевые щиты, и поднимутся со своих мест спящие рыцари.
Встанет с высокого ложа старый король, и зазвучат золотые трубы герольдов. Из конца в конец пронесется могучий призыв по всему Альбиону, и поднимется старое войско Артура, и придет в Авалон.
Затрепещет в лучах горячего солнца королевское знамя с красным драконом, и снова, как прежде, встанут Артур и его рыцари во главе могучего войска, и отразят беду, что пришла из-за моря…
Годы проходят… крепок волшебный сон… спит старый Артур, спят его верные рыцари, спит вместе с ними стража у входа, спят золотые трубы в руках герольдов…
Тихо в высоком покое… не колеблется желтое пламя, и на черной тяжелой завесе не дрожат золотые драконы.
Андрей Свентицкий
О ЗЛОМ ВОРТИГЕРНЕ, О МУДРОМ МЕРЛИНЕ И СЕМИ ЗВЕЗДОЧЕТАХ
Илл. Л. Фейнберга
О злом Вортигерне, о мудром Мерлине и семи звездочетах, о двух драконах и о камнях на могиле короля Пендрагона, называемых «Танец гигантов».
В давно минувшее время в Англии, что звалась тогда Великой Бретанью, правил король Амброзий.
Неопытным, юным остался он после смерти отца своего, короля Констана, и потому всю власть над страной доверил сенешалю Вортигерну, который был опытный воин, но хитрый и злой человек.
Ни мудростью, ни отвагой, ни военным искусством не мог с ним сравниться юный Амброзий.
Случилось так, что приплыли из-за моря язычники-саксы со своим королем Генгистом и двинулись внутрь острова, разрушая города и замки.
Узнав о приходе их, задумал Вортигерн злое дело. Сказавшись больным, удалился он в свой замок и отказался стать во главе британских войск.
— Немало есть у тебя достойных вассалов, которые могут меня заменить, — сказал он Амброзию в ответ на призыв короля.
Тогда Амброзий сам встал во главе своих войск, но не смог отразить врага; британцы были разбиты, и сам король едва не погиб в бою.
А силы Генгиста росли, и все глубже продвигалось его войско внутрь страны, оставляя за собою опустошенные поля и дымящиеся развалины.
Тогда явились к Вортигерну двенадцать баронов Амброзия и сказали ему: «Господин, страна наша гибнет; нет у нас короля, ибо тот, кто правит нами, недостоин носить это имя. Именем Бога просим вас, возьмите власть в свои руки, станьте нашим королем и во главе войск отразите врага! Мы обращаемся с нашей просьбою к Вам, ибо во всей стране нет человека, более достойного».
— Не могу я стать Вашим королем при жизни Амброзия, моего законного государя, — ответил Вортигерн.
Поняли бароны намек Вортигерна, и через несколько дней черный траурный флаг поднялся на башне королевского замка. Король Амброзий найден был мертвым на своей постели.
Тотчас собрали бароны совет и решили предложить корону Вортигерну.
Только двое рыцарей остались верными законным королям Бретани; позднею ночью примчались они в замок, где, вдали от двора, жили юные братья Амброзия, и вместе с ними отплыли за море, в Малую Бретань, где и нашли приют у короля Бана, старого друга отца их, Констана.
Вортигерн стал королем. После коронации пришли к нему двенадцать баронов и потребовали награды.
Но хитрый Вортигерн притворился, что видит их в первый раз и нс понимает, что им от него нужно.
Рассердились бароны и стали упрекать Вортигерна в неблагодарности, говоря, что только при их помощи мог он стать королем.
— Не знал я, — воскликнул Вортигерн, — что горячо любимый мною король погиб от вашей руки; если бы знал, то давно уже вы понесли бы заслуженное вами наказание. Однако, никогда не поздно исправить ошибку.
И тотчас приказал их казнить.
Но напрасно старался Вортигерн скрыть свое участие в убийстве Амброзия; знали об этом родные казненных, знали и другие рыцари, знал народ…
Начались восстания, заговоры, росло недовольство; войнами, казнями, изгнанием боролся Вортигерн со своими врагами, но чем более жестоким становилось его сердце, тем больший страх закрадывался в душу. Всех стал он подозревать в измене, все — казалось ему — только и думают, только и мечтают о его смерти.
Чтобы укрепить свою власть, задумал он вступить в союз со своим прежним врагом, королем саксов Генгистом.
Удивился Генгист, выслушав послов Вортигерна, однако принять союз согласился. «Вижу я, — сказал он Вортигерну, — народ твой тебя ненавидит; лишь крепким союзом со мной можешь ты удержать свою власть».
Чтобы еще более укрепить этот союз, взял Вортигерн себе в жены дочь Генгиста. Народ назвал ее «королевой-язычницей», а Вортигерна с тех пор возненавидел еще больше.
Помнил Вортигерн, что за морем живут братья Амброзия, помнил и боялся их, ибо знал, что рано или поздно вернутся они в свою родную землю и за смерть брата отмстят.
Задумал он выстроить крепкую башню, стены которой не боялись бы долгой осады; начали строить, но едва вывели стены высотою в четыре сажени, — вдруг они рассыпались в прах.
Снова построили стены, и снова они развалились.
Три раза начинали постройку, и трижды, со страшным грохотом, падали стены.
В гневе воскликнул тогда Вортигерн, что не найдет он покоя, и не будет во дворце ни пиров, ни веселья, пока не узнает он, отчего падают стены.
Велел он призвать мудрецов и аббатов и просил у них совета и помощи.
