Отставка, значит? Ну-ну. Вот я не я буду, если цесаревич себе соломки не подстелил. Он вообще, как я заметил, большой любитель комфорта.

– А его высочество не уточнил, о какой отставке шла речь? – поинтересовался я.

– С должности, конечно, о какой еще? – пожал плечами Бестужев.

– Понятно, – отозвался я, и будущий тесть ощутимо напрягся.

– Что?

Я отмахнулся:

– Ничего-ничего.

– Уши надеру. На правах будущего родственника, – предупредил Бестужев. – Ты явно видишь здесь какой-то подвох. Говори.

– Ну, это же только предположение. – Я хотел было потянуть время, но наткнулся на выжидающий взгляд боярина и… передумал. – Ладно-ладно. Я просто хотел сказать, что это исключительно для служилых бояр отставка с должности означает автоматический выход на пенсион, да и то если они высоких чинов не выслужили, там уже и варианты возможны. Редко, конечно, но бывает. А вы, Валентин Эдуардович, хоть и привыкли себя видеть именно служилым боярином, но занимаете «генеральскую» должность и к тому же, по всем законам, совмещаете статус с владетельным. Иными словами, кто мешает цесаревичу после вашей отставки предложить вам должность, не входящую в служилую роспись? Скажем, место в комнатных боярах…

Чем дольше я говорил, тем отчетливее понимал, что все мои выводы для Бестужева уже пройденный этап. Опять проверяет. Зачем?

– Молодец, Кирилл. Плюсик к своему зачету ты заработал. Отставку с должности просчитал замечательно. Но только с одной стороны, – усмехнулся боярин и, встретив мой недоумевающий взгляд, пояснил: – Я выбил себе пять лет отсрочки, благодаря которой войду в комнатные бояре уже другого государя, не будучи связанным с тем кровавым маховиком, что продолжает раскручивать нынешний. Понимаешь?

– Более чем, – кивнул я. – Репутация – наше все, да?

– Именно так, Кирилл. Именно так, – покивал Бестужев и, явно глянув мне за спину, усмехнулся. – Урок окончен, ученик. Тебя дела ждут не дождутся. До связи.

Экран погас, и я, обернувшись, хмыкнул. Действительно ждут. В количестве пяти с половиной штук. Стоп! А эта что здесь делает?!

Кажется, Инга только и дожидалась момента, когда я завершу разговор, потому что стоило мне погасить экран коммуникатора, как она тут же сорвалась с места и, во мгновение ока оказавшись рядом, повисла на моей шее! А ведь она не такая уж и малявка.

Крякнув, я перехватил радостно визжащую девчонку и, кое-как отодрав ее от своей многострадальной шеи, аккуратно поставил на пол.

– И как ты здесь оказалась, мелкая? – спросил я. Та надулась и, прищурившись, смерила меня долгим взглядом. Понятно. Будет мстить и поднимет цену с десертов до тортиков. Эх, язык мой – враг мой.

Глава 3

Труба зовет

Сделал меня Бестужев. Как маленького сделал. Впрочем, я не в обиде. Все же опыт старого царедворца и бывшего инструктора не сравнить. Но хоть лицом в грязь не ударил, показал, что умею не только кулаками работать, но и головой. И то хлеб!

Куда больше меня сейчас беспокоит другое. Откуда здесь, на Белом озере, взялся мой ватажник со своей неугомонной сестрицей? И зачем? С этим вопросом я к ним и обратился, едва отправив учениц в спасплатформу.

Как оказалось, идея переправить их поближе ко мне принадлежала все тому же Бестужеву и аргументировалась просто и без затей: «Твои люди – ты и присматривай». Это если коротко и без подробностей пересказать то, что поведал мне Рогов, пока мы добирались до места высадки моих учениц на Долгом озере. Что ж, присмотрю и дело найду. Наверное, оно даже к лучшему, что Роговы оказались здесь, – будет возможность поговорить с Георгием с глазу на глаз, обсудить какие-то дела. Да и вообще пока я сам пропадаю в безвестности, мне позарез нужны «руки» на свету, и Жорик идеально подойдет для этой цели. А Инга… ну, какая бочка меда без ложки дегтя… или без половника?

– Атаман, вышли на точку. – Жора заглушил двигатель, а я вздохнул. Черт знает чего поднабрался наш техник у людей Аристарха.

– Это хорошо, что вышли. Инга, будь любезна, сообщи нашим дамам, что мы прибыли на конечную. Пусть выбираются на свежий воздух.

Георгий, в ответ на мою реплику кивнув, разблокировал двери спасплатформы, а его шебутная сестрица, сняв с держателя «бульбу» микрофона, звонким и радостным голосом попросила сидящих в жилом отсеке девушек на выход. Издевается, точно говорю. Мы-то, как только расположились в кабине, тут же пристегнулись ремнями, а ученицы такую «мелочь» проигнорировали, и это несмотря на то что перед посадкой я достаточно громко и внятно сообщил окружающим, что поедем мы по пересеченной местности. Не поверили? Не приняли во внимание? Их проблемы. Урок уже начался.

Выбравшись из спасплатформы, я полюбовался на потирающих ушибленные бока и локти учениц. М-да. Нехило их по салону пошвыряло.

– Оля, ты командир отряда или погулять вышла? – В ответ получил только недоуменный взгляд. Плохо. Ну ничего, у тебя впереди два месяца, научишься. – Почему дежурный медик до сих пор не осмотрел личный состав? Ах, ты не знаешь, кто у вас сегодня дежурный медик? Еще не думали об этом? Ну-ну. Наверное, вы его выберете, когда кто-нибудь из вас горло себе ножом вскроет… нечаянно. Елизавета, поскольку ваш командир до сих пор тормозит, на ближайшие три дня становишься штатным медиком отряда. А там, глядишь, Ольга в себя придет и назначит нового.

– Поняла, – тихо проговорила Посадская и, стараясь не смотреть в сторону опешившей от моей речи Ольги, принялась за лечение прихрамывающей Марии.

Оставив девушек разбираться с полученными «травмами», я забрался в жилой отсек спасплатформы и, пошарив по салону, принялся вышвыривать в дверь оставленные ученицами рюкзаки.

– Итак, девицы-красавицы, – покинув жилой блок, обратился я к уже разобравшимся с лечением ученицам, сверлящим меня довольно злыми взглядами. – Возможно, вы не услышали… или не захотели услышать те слова, что я сказал перед выездом. Так я не гордый, повторю. Урок начался. Длиться он будет два месяца. Условия первого месяца пребывания на пленэре вам известны, направление на первую точку тоже. Можете идти.

– И все? – вырвалось у Лины.

– Могу еще пожелать удачи и счастливого пути, – пожал я плечами.

Девушки недоуменно переглянулись, но с места так и не тронулись.

– Нет, Кирилл, я передумала, – вдруг подала голос Инга. – Не буду у тебя учиться.

– Почему? – удивился я. – Ты же вроде давно хотела?

– Перехотела. Вот посмотрела на то, как поглупели твои ученицы, и перехотела, – фыркнула эта егоза. Не язык, а жало, что тут еще скажешь?

Со стороны девушек послышался чей-то сдавленный рык, и вся пятерка, подхватив сваленные у их ног рюкзаки, разом развернувшись, потопала прочь с поляны.

– С меня десерт. – Я благодарно кивнул Инге, на что та довольно улыбнулась.

– Два сегодня вечером. И шашлык сейчас, – начала торговаться ехидная девчонка.

– Шашлык и так предполагался, – заметил я.

– А кто тебя знает, вдруг ты и меня решил с ним «прокатить», как своих учениц? – рассмеялась Инга. О! Вот теперь понятно, чего они ждали. Мясом-то заготовленным небось весь жилой блок пропах, пока мы ехали.