– Привет, Инга. Как дела, что нового? – невольно улыбнулся я в ответ.

– Все в порядке. Скучаю, – отрапортовала моя собеседница и тут же пожаловалась: – Братец заперся в гараже, возится с присланными Рюмиными образцами, в усадьбе тихо, большинство сверстников разъехалось на отдых… А меня даже к складу с техникой не подпускают! Кирилл, а ты скоро приедешь?

– Ох, Инга… пусть это будет для тебя сюрпризом, – ответил я.

– Ну во-от… – изобразила девчонка печаль-тоску.

– Эй, не вешай нос! Обещаю, мы скоро встретимся.

– Ловлю на слове!

– Так, стоп, мелкая… – Я нахмурился. – Чем, говоришь, твой братец занят? Какими такими образцами?

– Мм… ну, Рюмины же прислали пару дней назад образцы скелетов для ТК, вот Жорик их и гоняет на стенде по просьбе Ольги, – посерьезнела Инга.

– А почему я об этом узнал только сейчас? Впрочем, ладно. – Я осекся. – Передай брату, чтобы бросал к чертям эти железки, приводил в порядок «Визели» и начинал готовить спасплатформу. А будет артачиться – скажи, что договор с Рюмиными вступает в действие только в следующем году, а техника мне понадобится уже через неделю!

– А если Ольга… – помешкав, заговорила Инга.

– Отсылайте ее ко мне, – отрезал я. – Приказ ясен?

– Так точно! – весело ухмыльнулась Инга. – Есть посылать Ольгу на… к тебе.

– Ох, кому-то точно давно ушей не драли. Кстати, об ушах… как у тебя дела с учебой? – улыбнулся я. В ответ девчонка только показала мне язык и… отключилась. Вот ведь шебутная! Пришлось звонить вновь, на этот раз через протокол принудительной связи, чтоб не смогла вырубить или проигнорировать вызов.

– И даже не думай от меня сбежать, – сообщил я удивленной Инге, явно не предполагавшей наличие такой функции в браслете брата.

– И-извини, Кирилл. – Девочка на ходу состроила виноватую мордашку.

– Минус десерт.

– Это как? – Она аж на месте застыла от удивления.

– Просто. Учишься готовить десерты и при встрече угощаешь меня получившимся шедевром.

– Гото-овить… – недовольно протянула Инга, явно вспомнив наше житье в «Девяточке», но почти тут же повеселела, и я, кажется, понимаю почему. Ну да, думаю, следующий ее шантаж встанет мне вдвое дороже обычного.

Московский дом Бестужевых опустел. Не в том смысле, что все разбежались, просто бо́льшая часть прислуги была отправлена Раисой в оплачиваемый отпуск, дружинники, подчиняясь инструкции, и без того не слишком часто появлявшиеся в основном доме усадьбы, и вовсе перестали пересекать его порог, а мои ученицы разъехались по домам. Близняшки заперлись в Беседах, Мария упорхнула под крылышко к родителям, Елизавета же отправилась в гнездовское имение Елены Павловны. Только Леониду и Ольге деваться было некуда, так что они остались в особняке, уже второй раз за год поднявшем крепостные щиты. Точно такие же, кстати, были активированы во всех без исключения усадьбах Бестужевых. Валентин Эдуардович объявил осадное положение, всячески демонстрируя серьезность, с которой он воспринял недавнее вторжение в медицинское крыло костромской усадьбы.

Из-за этих демонстративных пряток, кстати говоря, мне пришлось вносить изрядные коррективы в свое расписание. Ведь скрывшиеся под защитой родни ученицы не могли разъезжать по городу, как им будет угодно, а потому пришлось мне тратить время на то, чтобы переправлять их окном перед очередным занятием в моем сокольническом доме и возвращать туда, где взял, по окончании. Кроме того, после того же занятия я должен был забросить Марию к Бестужевым на тренировку… и, естественно, по окончании таковой доставить ее домой к маме с папой. В общем, вот уже три дня, как мои ученицы изображают монахинь-затворниц, а я… я чувствую себя самым натуральным таксистом.

Ситуация усугублялась тем, что куратор вдруг воспылал жаждой общения, и на следующий день после истории с визитом неизвестных в костромскую усадьбу Бестужевых взял за правило захаживать ко мне в гости в квартиру на Акуловой горе… и хоть бы раз предупредил, зараза! Спасибо установленному мною фиксатору, присылавшему на браслет сигнал каждый раз, как Зотов оказывался на пороге. Пару раз из-за этого мне пришлось срываться чуть ли не посреди разговора – в первый раз с Посадской, второй раз с будущим тестем, – и, свалив в Морхинино окном, изображать приветливого хозяина для незваного гостя. И ладно бы если он наведывался единожды за день, так ведь нет. Когда я поинтересовался, не надоело ли ему мотаться из Москвы в Морхинино и обратно, куратор радостно объявил, что с позволения начальства он переехал в здешнюю гостиницу до самого нашего отъезда в Тобольск и теперь фактически находится в недельном отпуске. Наверное, ему просто совершенно нечем заняться в этой дыре, вот он и взял за привычку заглядывать ко мне в гости по два-три раза в день.

Поверила Ольга в это объяснение или нет, я не знаю. Закрыв от нее свои эмоции, я одновременно обрубил и возможность ощущать ее настроение. Так что определить, как она отнеслась к моим «бедам конспиратора», стало невозможным. А выуживать что-то из разговоров… так с момента нашего скандала мы и десятком слов не перекинулись, просто потому что в московском особняке Бестужевых я стал бывать короткими наскоками и так, чтобы не попадаться на глаза вернувшемуся из Костромы Аристарху Макаровичу с его бойцами.

– Не доверяешь ему? – поинтересовался Бестужев во время одной из таких коротких встреч в особняке.

– Смотря в чем, – пожал я плечами. – Если речь идет о безопасности вашей семьи, то здесь мое доверие к Аристарху бесконечно. Но я не часть вашей семьи, и на меня его обязательства не распространяются. Учитывая же личность покровителя Аристарха Макаровича, хм… доверять ему в этом случае было бы как минимум странно, не находите?

– А если я попрошу его не разглашать информацию о твоих появлениях в моем доме? – осведомился боярин.

– Бессмысленно, – пожал я плечами. – Тогда придется объяснять причины… хоть как-то. Не можем мы сказать, что весь этот спектакль разыгрывается именно для цесаревича, правильно? И что в этом случае помешает ему сдать нас своему покровителю, просто исходя из лучших побуждений?

– Отправить его обратно в Кострому? – задумчиво проговорил Бестужев.

– Зачем? Там ему сейчас делать нечего, и такой ход только возбудит лишние подозрения, – возразил я и, заметив, что собеседник все еще пребывает в размышлениях, договорил: – Да будет вам, Валентин Эдуардович! Поверьте, необходимость такой конспирации мне только на руку. Хорошая тренировка… да и не так уж она меня напрягает, если честно. Я и у Громовых точно так же появляюсь, и до сих пор никто не спалил.

– Да, но у Громовых тебя не ждет невеста, – все так же задумчиво обронил боярин и, поняв, что сболтнул, хлопнул себя ладонью по лбу. Ну-ну, верю-верю. Глава «паркетной» разведки и окольничий Посольского приказа не уследил за языком, конечно, это ведь такая ерунда… Но демонстрировать свое понимание я, пожалуй, не стану. Да оно и ни к чему, и Бестужев это прекрасно понимает. «Ты знаешь, что я знаю, что