– В четверг.

– Я дам тебе золота. И я очень тебе признательна.

– Будьте осторожны, госпожа, – предупредила Андали. – Мне хорошо знакома необузданность юности, уж поверьте. Но у сожаления есть ужасная привычка преследовать вас, даже тогда, когда от юности и следа не останется.

– Да, хорошо, – Келси не отрывала глаз от своих ног, но теперь внезапно посмотрела на Андали почти умоляющим взглядом. – Я просто хочу жизни, вот и все. Жизни, как у любой другой девушки моего возраста. Неужели это так ужасно?

– Нисколечки не ужасно, Ваше Величество, – отозвалась Андали. – Вот только мечтать об обычной жизни вы можете сколько угодно, а жить ею – увы. Вы – королева Тирлинга, есть вещи, которые вы не в силах выбирать.

Несколько дней спустя Келси наконец собралась с духом и заставила себя заняться тем, что откладывала почти целый месяц. Собрав Булаву, Пэна и Корина, она вышла из Королевского Крыла, поднялась на три лестничных пролета, повернула налево, затем направо и снова налево и вошла в большой зал без окон на двенадцатом этаже Цитадели.

Элстон вскочил с кресла прямо у двери. В кои-то веки с ним не было Кибба. Хотя физически Кибб, как казалось, полностью исцелился, Булаву не отпускало беспокойство, и он продолжал проверять, остался ли он прежним.

– Наслаждаешься, Элстон?

– Вы себе даже представить не можете, как, госпожа!

В центре зала, освещенного множеством факелов, стояла стальная клетка высотой почти до потолка. Прутья выглядели тонкими, но были невероятно крепкими. В середине клетки на простом деревянном стуле, составлявшем всю мебель узника, сидел, запрокинув голову и уставившись в потолок, Арлен Торн.

– Ему даже койки не дали? – еле слышно спросила Келси Булаву.

– Он прекрасно спит на полу.

– А одеяло?

Булава нахмурил брови.

– Откуда такое внезапное сочувствие к Торну, госпожа?

– Не сочувствие, но справедливость. Даже худшим преступникам выдают одеяла.

– Вы пришли позлорадствовать, Ваше Величество? – выкрикнул Торн из клетки в центре зала. – Или так и пробормочете друг с другом целый день?

– А, Арлен. Как низко падают сильнейшие. – Келси подошла на десять футов к прутьям, а Пэн забежал вперед и встал между нею и клеткой. На мгновение она дала себя отвлечь гибкой фигуре фехтовальщика, которую теперь видела в новом свете, – в постели с каждым разом получалось все лучше, и теперь стало трудно не представлять его нагим. Но они договорились держать свою любовь в тени, и пусть в тени она и остается. – Корин, не найдешь ли, на что мне сесть, пожалуйста?

– Госпожа.

– Как идет война, Ваше Величество? – поинтересовался Торн.

– Так себе, – призналась Келси. – Морт напирает с границ, моя армия долго не продержится.

Торн пожал плечами:

– Неизбежный финал.

– За что вас можно уважать, Арлен, так это за то, что вы не пытаетсь изображать раскаяние.

– А в чем мне раскаиваться? Я играл по тем правилам, какие были. Неудача есть неудача. – Торн наклонился вперед, пронзая мрачный зал своими ярко-голубыми глазами. – Но как вы узнали о моей особой поставке, госпожа? Ума не приложу. Неужели разболтал кто?

– Нет.

– Тогда как же?

– Волшебством.

– Ясно, – Торн снова сел. – Видал я волшебство в деле, пару раз.

– Вы о чем-нибудь переживаете, Арлен?

– Переживания делают уязвимым, Ваше Величество.

Вернулся Корин со стулом, и Келси села перед клеткой.

– А Бренна? Уверена: за нее вы переживаете. Или меня ввели в заблуждение?

– Бренна – полезное орудие и любит, когда ее используют.

Губы Келси скривились от отвращения, но потом она вспомнила плюющуюся и шипящую от ярости женщину в подземелье. Возможно, в словах Торна что-то было.

– Как Бренна стала такой?

– Среда, Ваше Величество. Мы с Бренной выросли в таком аду, хуже которого и представить-то трудно. – Торн повернул в сторону Булавы перекошенное ненавистью лицо. – Ты знаешь, о чем я, мы там встречались.

– Ошибаешься, – бесстрастно ответил Булава.

Торн улыбнулся:

– Э нет, Капитан Стражи. Это был ты, я уверен.

В то же мгновение на прутья клетки с оглушительным грохотом обрушилась тяжелая булава.

– Поговоришь еще, Торн, – тихо предупредил Булава, – и я тебя прикончу.

– Да мне-то что, Капитан? Ты или веревка – какая мне разница?

– А если я отошлю твою зверушку в Мортмин, к Лафиту? – Булава прижался к клетке, стискивая прутья руками, и Келси внезапно обрадовалась, что не видит его лица. Булаву никогда еще не удавалось довести до бешенства так легко; должно быть, Торн попал в какой-то глубоко скрытый нерв. – Альбинос – это диковинка, знаешь ли. Подобные женщины всегда будут пользоваться спросом у клиентов.

– Тебе не за что причинять зло Бренне.

– Но я сделаю это, Торн, если ты доведешь меня. Так что помалкивай.

Торн вскинул брови:

– И вы это поддерживаете, Ваше Величество?

Келси не нравился ход беседы, но она твердо кивнула:

– Я поддерживаю все решения Лазаря.

– О да, я так и знал. Келси Добродетельная. Келси Бескорыстная, – Торн затрясся от смеха. – Эти бедные, сбитые с толку бастарды дошли в своем обожании вас, Ваше Величество, до безумия. Думают, вы спасете их от Мортмина. Ловко придумано – с вашей стороны, но я всегда знал, что вы ничуть не лучше нас.

– Я никогда не называла себя добродетельной или бескорыстной, – огрызнулась Келси. – И понять не могу, как такой человек, как вы, смеет говорить о столь высоких материях.

– А и не скрываю, кто я есть, Келси Рэйли, – или теперь вы Глинн, надо полагать? Все эти иллюзии, которыми вы себя мучаете… столько труда и изобретательности – и все лишь бы убедить самих себя, будто вы лучше, чище. Мы все знаем, чего хотим, и на многое готовы, чтобы добиться этого. Называйте себя, как хотите, Королева Келси, но вы Рэйли до мозга костей. А в этой семье альтруистов не водилось.

– Я не хочу умирать, Арлен, но я бы отдала жизнь за любого из этих людей, как и они – за меня. Самопожертвование – это нечто настоящее, но вам не понять.

– О, я прекрасно понимаю. У меня есть сведения, которые Ваше Величество сочло бы весьма ценными. Настолько ценными, что мне много раз приходило в голову, не выторговать ли за них свою жизнь. Но я не стану.

– Что за сведения?

– Не гоните коней, Королева. Сперва моя цена: жизнь и благополучие Бренны.

Булава хотел было рявкнуть на него, но Келси остановила его.

– Что значит «благополучие»?

– Все знают, что Бренна – моя правая рука. Когда меня не станет, многие будут искать ее, чтобы излить свою ярость на нее. Ей нужна защита.

– Не старайтесь представить свою альбиноску невинной овечкой, Торн. Она – опасное существо.

– У нее несчастная судьба, Ваше Величество. Нас с нею растили, как зверьков. Однако при толике везения и ваш Булава мог бы стать таким, как мы.

Булава бросился к клетке, пытаясь сквозь прутья схватить Торна руками. Но тот даже не шелохнулся: до середины клетки было не дотянуться даже длинным рукам Булавы.

– Что? – изобразил удивление Торн. – Не хочешь повспоминать