Она прошла мимо Корина, прислонившегося к стене. На этой неделе он отвечал за ночной караул. Айсе нравился Корин, он всегда отвечал на любые ее вопросы, а еще показал, как лучше всего метать нож. Но она знала, что говорить с ним во время дежурства запрещалось. Они тихонько помахала ему двумя пальцами, удерживающими книгу, и увидела, как он улыбнулся в ответ. Остальные стражники, стоящие в коридоре, не были ее друзьями, поэтому она шла, опустив голову, до самой Оружейки. Похожая на пещеру комната, большая и темная, должна была бы ее напугать: многие темные комнаты ее пугали. Но Айсе ужасно нравился блеск оружия в свете свечей, столы, заваленные мечами, ножами и доспехами, слабый запах застарелого пота. Даже длинные нависающие тени, отбрасываемые ее свечой, не пугали Айсу: все эти тени казались высоким заботливым отражением Веннера, и их присутствие в темноте дарило утешение. Айса знала, что с каждым днем сражается все лучше: несколько дней назад она даже пробилась со своим ножом через защиту Фелла, под улюлюканье мужчин, подпиравших стены. Айсу прямо распирало от гордости, что несколько стражников потратили свободное время, наблюдая за ее тренировкой. Да, она стала лучше, но это еще не все. Она чувствовала в себе потенциал, чтобы стать еще лучше. Стать великолепной.
Когда-нибудь я стану одним из величайших бойцов Тира. Буду самим Ловкачом.
Айса никому не рассказывала об этой мечте, даже Маман. Даже если люди не смеялись, она знала, что говорить вслух о своей мечте нельзя – можно сглазить. Айса собрала соломенные чучела в дальнем углу Оружейки, как следует их уложила и удовлетворенно развалилась, открыв книгу. Она читала несколько часов о великой битве и мольбах женщины, мечтающей держать меч, и мысленно переносилась в тот день, когда сама будет шагать по миру с оружием в руке, преследуя и сокрушая зло. Мечты мелькали перед нею, все быстрее и быстрее, и Айса заснула. Свеча продолжала гореть еще минут сорок, пока пламя, вздрогнув, не умерло, оставив ее в темноте.
* * *Она проснулась от звука открывающейся двери и голосов. Чутье, приобретенное еще в раннем детстве, велело замереть, сделаться невидимой. Она давно уже сбежала от Па, но в момент пробуждения это не имело никакого значения. Какая-то маленькая часть ее никогда не засыпала, ища его густое, тяжелое шевеление во тьме. Разлепив глаза, она увидела слабый свет факелов, огибающий угол стола. Девочка подтянула колени, сжавшись, насколько могла. Через мгновение она поняла, что это двое мужчин: у одного был молодой голос, другой голос явно принадлежал человеку постарше. Судя по характерному грубоватому тону речи, он давно состоял на службе в Королевской Страже. Ей потребовалось всего пара мгновений, чтобы определить, кому принадлежит второй голос: Булаве. В последнее время Айса наслушалась его гневного рыка и легко узнала его сейчас, даже когда он говорил спокойно и негромко.
– Хорошо развеялся? – спросил Булава. Тон был приятным, но Айса слышала, что под ним скрывается что-то неприятное. Другой человек, должно быть, тоже это услышал: он ответил низким оправдывающимся голосом.
– Я трезв.
– Это не моя забота. Я знаю, что ты никогда не повторишь эту ошибку.
– Тогда что тебя беспокоит? – воинственно поинтересовался молодой.
– Ты и она.
Айса сжалась еще сильнее, внимательно прислушиваясь. Это определенно о Маргарите. Все стражники, даже Корин, смотрели на Маргариту по-особенному, пусть она даже просто проходила по комнате. Айса немного ревновала, но потом вспомнила, что Корин старый: ему уже тридцать восемь. Слишком старый для Айсы, даже в ее фантазиях.
Булава по-прежнему говорил неторопливо и осторожно, но в его тоне все еще чувствовалось двойное дно.
– От меня ничего не скроешь, ты же знаешь. Я знаю тебя слишком давно. Ты же не деревянный. Это нормально, возможно, мы все такие. Но только у тебя такая работа, знаешь ли…
– Отвали! – вскричал молодой.
– Не переноси на меня свою злость, – мягко ответил Булава. – Не я сделал это с тобой.
– Просто это… сложно.
– Значит, ты заметил, как она изменилась.
– Меня никогда не волновало, какое у нее лицо.
– Ах. Значит, это у тебя давно.
– Да.
– Думаю, это еще хуже. Хочешь, я подыщу на твое место кого-нибудь другого?
– Нет.
Айса нахмурилась. Что-то шевельнулось у нее в голове: она почти узнала голос молодого стражника. Ей хотелось высунуться из-за угла стола и подглядеть, но она не решилась. Булава видел все: он бы, конечно, заметил ее макушку, стоило только той показаться. Он и сам любил пошпионить, но с тем, кто подслушивает, церемониться бы не стал. И если она попадется, ей могут запретить приходить сюда читать по ночам.
– Это не скажется на моих навыках, – настаивал младший стражник. – Это мелкая неприятность, а не беда.
Булава долго молчал, а когда снова заговорил, Айса с удивлением обнаружила, что его голос смягчился.
– Тебе может казаться, что ты первый, с кем случилось нечто подобное, но уверяю тебя, это давняя проблема личных стражников. Я все хорошо понимаю, поверь. Не знаю, может, ты даже станешь лучшим стражником. Ты ведь бросишься на нож, не раздумывая?
– Да, – мрачно ответил молодой, и Айса наконец-то его узнала: Пэн Олкотт. Она присела пониже, пытаясь вспомнить остальную часть беседы, пытаясь разгадать эту загадку.
– Что за женщину ты нашел? – спросил Булава. – Она вообще не приносит облегчения?
Пэн безрадостно рассмеялся.
– Десять минут облегчения, каждый раз.
– Можем найти другого стражника, знаешь ли, – сказал ему Булава. – Некоторые готовы. Элстон не преминет воспользоваться таким шансом.
– Нет. Я буду сильнее мучиться вне ее комнаты, чем внутри.
– Это ты сейчас так говоришь, но подумай, Пэн. Подумай о том, что она выйдет замуж или просто приведет мужчину на ночь. Как ты будешь себя чувствовать, находясь за дверью?
– А может, и не приведет.
– Приведет, – твердо возразил Булава. – Она унаследовала безрассудство от матери и с каждым днем становится старше. Скоро она обнаружит для себя эту отдушину…
Пэн долго молчал.
– Я не хочу, чтобы меня заменяли. Деревянный или нет, я лучше остальных подхожу на эту работу, и ты это знаешь.
– Хорошо, – голос Булавы потерял всякую мягкость, и он жестко продолжил: – Но запомни: я буду наблюдать. И если замечу хоть намек на то, что это отразилось на твой работе, ты покинешь не только пост, но и Стражу. Понял?
Тишина. Куча
