Булава предупредил Келси, что Кадар придает большое значение внешним атрибутам, и поэтому она не хотела проводить эту встречу в большой центральной комнате Королевского Крыла, которая обычно служила этим целям. По ее настоянию Булава наконец смилостивился и перенес трон обратно в огромный аудиенц-зал несколькими этажами ниже. Не заполненный людьми, зал до жути напоминал пещеру, так что его открыли для публики. Тирская знать перестала посещать приемы Келси, когда они поняли, что от трона не перепадет никаких подарков. И Булава с Келси придумали простую, справедливую систему: на прием допускались первые пять сотен человек, пришедших к воротам Цитадели, при условии, что они давали себя обыскать на предмет оружия. Келси обнаружила, что одежда была довольно надежным показателем достатка: некоторые люди, стоявшие перед ней, явно относились к предпринимателям, возможно, приторговывая древесиной или занимаясь чем-то еще менее законным. Но большинство зрителей были бедны, и Келси с грустью думала, что они пришли сюда развлечься. Первые публичные приемы отличались громкими разговорами, а порой из толпы и вовсе раздавался свист, но Булава объявил, что тот, кто привлечет его внимание, может ожидать «личной аудиенции». Теперь Келси не слышала даже писка.
– Мой господин просит вас почтить его своим визитом, – сказал посол.
– Может быть, когда-нибудь, – ответила Келси, видя хмурый взгляд Булавы. – В данную минуту у меня слишком много дел.
– Действительно, дел у вас через край. Вы спровоцировали Нестареющую Королеву. Мой господин восхищен вашей отвагой.
– Ваш господин никогда ее не провоцировал?
– Нет. Его отец провоцировал и получил болезненное напоминание. Сейчас мы платим в два раза дороже в стекле и лошадях.
– Возможно, в этом разница. Мы платили в людях.
Мгновение спустя Келси вспомнила, что Кадар тоже отправлял рабов в Мортмин, но посол, казалось, не обиделся.
– Да, мы об этом слышали. Вы запретили торговлю людьми в пределах ваших границ. Моего господина это очень позабавило.
В последнем утверждении таилось оскорбление, но Келси не стала вытаскивать его на свет. Она нуждалась в помощи кадарского короля и не хотела обижать посла, допрашивая его в присутствии его помощников, но времени вести долгие светские беседы, прежде чем перейти к серьезному обсуждению, как любили в Кадаре, не было. Этим утром от Холла пришли плохие новости: генерал Дукарте принял командование мортийской армией. Казалось, все в Королевском Крыле знали страшные истории о Дукарте, и, хотя пограничные деревни уже эвакуировали, а Бермонд начал вычищать восточный Алмонт, даже успешная эвакуация ничего не даст, если Дукарте доберется до Нового Лондона. Оборона города была слаба. С восточной стороны возвышалась стена, но слишком уж близко к реке Кадделл – земля там была водянистой. В западной части города не было ничего: ее мать считала, что естественной защиты Клейтонских гор достаточно, чтобы выдержать длительную осаду, но Келси была не столь оптимистична. Она хотела возвести стену с запада, но Булава считал, что мортийская армия доберется до города менее чем за два месяца. Даже если они призовут всех каменщиков Нового Лондона, тем не поспеть в срок.
Но в Кадаре жило множество каменщиков, лучших каменотесов Нового Мира. Пусть король не пожелает поделиться с тирской армией своими силами, но, возможно, Келси хотя бы сумеет одолжить у него мастеров.
По крайней мере, она должна добиться того, чтобы он перестал отправлять в Мортмин лошадей. Поговорка, что самая хилая кадарская кобыла обгоняет здорового тирского годовика, была совсем небольшим преувеличением. Лучшие лошади вряд ли помогут мортийцам в Пограничных холмах, но как только те спустятся в Алмонт, превосходство в коннице станет сокрушительным. Келси нуждалась в успехе переговоров.
– Можем ли мы перейти к делу, посол?
Брови Каттана взлетели:
– Вы торопитесь, Ваше Величество.
– Я занятая женщина.
Каттан устроился в кресле с недовольным видом.
– Мой господин хочет обсудить союз.
Сердце Келси забилось. По залу пробежал ропот, но Булава никак не отреагировал: был слишком занят, пялясь на посла прищуренными, подозрительными глазами.
– Мой господин также хотел бы уменьшить мортийскую дань, – продолжил Каттан. – Но Кадар с Тирлингом недостаточно сильны, чтобы сделать это в одиночку.
– Согласна. Каким ваш господин видит этот альянс?
– Помедленнее, помедленнее, Ваше Величество! – потребовал Каттан, размахивая руками, и Келси поняла: предложение ей не понравится. Посол явно искал, как бы лучше преподнести новость Келси. – Мой господин признает, что вы поступили храбро, бросив вызов мортийцам, и вознаградит вас соответствующим образом.
– И как же он меня вознаградит?
– Назначит своей первой женой.
Келси, остолбенев, слышала, как забормотали стражники. Она с трудом сглотнула и сумела ответить, хотя в глотку словно набилось полчище моли.
– А сколько жен у вашего Короля?
– Двадцать три, Ваше Величество.
– И все из Кадара?
– Кроме двух, Ваше Величество. Две – мортийки, подарки Нестареющей Королевы.
– Каков возраст этих жен?
Посол отвел взгляд и откашлялся.
– Я не уверен, Ваше Величество.
– Понятно. – Келси хотелось пнуть саму себя. Ей следовало догадаться. Булава предупредил ее, что кадарцы – изоляционисты, что их помощь может обернуться тяжелым ярмом. Но такое вряд ли предвидел даже Булава. Она попыталась придумать встречное предложение.
– Какова значимость первой жены?
– Она сидит за столом прямо подле господина. Первой выбирает подарки, доставленные во дворец. Произведя на свет здорового сына, может, по желанию, отказаться от внимания господина.
Корин начал постукивать по рукоятке меча. Эслтон, казалось, подумывал, как бы поизобретательнее выпотрошить посла, и Кибб предупреждающе положил руку ему на плечо. Но Булава… Келси радовалась, что Каттан не видит выражения его лица, потому что оно было убийственным.
– А как насчет альянса без брака?
– В таком альянсе мой господин не заинтересован.
– Почему?
– Король Кадара не может вступить в союз с женщиной на равных. Брак гарантирует, что Ваше Величество понимает, что во всем подчиняется моему господину.
Булава резко сменил позицию, прикрывая Келси справа. Она удивленно моргнула, потому что не чувствовала никакой угрозы со стороны посла и его стражников, и лишь через несколько секунд поняла: на самом деле, Булава защищал посла. Гнев тут же отхлынул. Она улыбнулась Булаве и почувствовала прилив нежности, когда он улыбнулся в ответ.
Повернувшись обратно к Каттану, она спросила:
– Планирует ли ваш господин разделить со мной трон?
– Одному человеку трудно управлять двумя королевствами, Ваше Величество. Скорее мой господин назначит, – Каттан замолчал, подбирая слова, – смотрителя, да? Наместника, чтобы присматривать за вашим троном от своего имени.
– И я буду жить в Кадаре?
– Да, Ваше Величество, с другими женами моего господина.
Элстон начал хрустеть костяшками пальцев, медленно и навязчиво, по одному за раз. Каттан, явно понимая, что ступил на тонкий лед, не стал расписывать радости жизни в королевском гареме, а просто молча ждал ответа Келси.
– Это единственное предложение, которое вы принесли?
– Мой господин не уполномочил
