Теперь Лили слышала вой сирен, приглушенный толстой каменной стеной. Безопасность едва ли когда-либо использовала сирены в Нью-Ханаане: если они и появлялись в их районе, то действовали тихо и эффективно. Но женщина явно жила не в Нью-Ханаане. Ее лицо покрывала какая-то смазка, на ней были джинсы и порванный свитер размера на три больше. Края свитера были окровавлены. Лили присмотрелась повнимательнее, а потом с шипением отпрянула.
– В нее стреляли!
– Идите в дом, миссис Эм. Я вызову Безопасность.
Девушка открыла глаза. Они сияли, ярко-зеленые и удивительно ясные, слишком опытные для подростка. А потом снова закрыла. Беглянка мелко дрожала, прижимая руку к кровавому пятну на животе. Она казалась слишком молодой, чтобы даже задумывать преступление, и выглядела, как Мэдди. Мэдди, исчезнувшая несколько лет назад.
– Вы ранены, – сообщила ей Лили. – Вам нужно в больницу.
– Никаких больниц.
– Она нарушительница! – прошипел Джонатан.
Сирены стали громче: возможно, они уже на Уиллоу-стрит. Женщина снова открыла глаза, и Лили увидела в них смирение, изможденное принятие. Мэдди смотрела так же, когда за ней пришли, как будто уже представляла, что ждет ее впереди. Лили не хотелось думать о том дне, о Мэдди. Джонатан прав: нужно вызвать Безопасность. Но Мэдди уже нависла над Лили, и она поняла, что не может это сделать, не может выдать девушку.
– Помоги мне занести ее внутрь.
– Зачем? – спросил Джонатан.
– Просто помоги.
– Что скажет мистер Эм?
Она подняла на него глаза, в голосе прорезался металл:
– Это же не первый секрет, который мы от него храним?
– Тут другое.
– Давай ее поднимем.
– Она не случайно перемахнула через стену, миссис Эм. Вы слышите сирены? Думаете, они не за нею?
– В дом. Устроим ее в детской. Он не узнает.
– Ей нужен врач.
– Значит, приведем ей врача.
– И что потом? Врачи обязаны сообщать об огнестрельных ранениях.
Лили приподняла девушку, подсунув руки ей под плечи, поморщившись, когда та застонала. Казалось неимоверно важным поспешить и занести беглянку внутрь, прежде чем она как следует задумается о возможных последствиях и о Греге.
– Давай, в дом.
Джонатан, ворча, присоединился. Они протащили незнакомку через сад и внесли в дом, прохладный оазис тьмы. Когда они добрались до гостиной, раненая потеряла сознание и стала намного тяжелее, чем можно было предположить по ее костлявой фигурке. Лили застонала, когда они тащили ее через холл, мысленно прикидывая, что делать дальше. Во-первых, наблюдение. У Лили не было резервных кадров из гостиной и с лестницы, но можно разочек стереть отснятое – Грег спишет это на сбой… «возможно», – поправил внутренний голос. Обувь сепаратистки покрывала грязь, и на ковре в гостиной осталось несколько пятен. Дом самоочищался, но не так быстро. Лили придется отчистить грязь вручную, прежде чем Грег вернется домой. Они внесли раненую в детскую и уложили на диван. Лили почувствовала, что Джонатан пристально на нее смотрит, прежде чем подняла на него взгляд.
– Что вы делаете, миссис Эм?
– Не знаю, – призналась Лили. – Просто…
– Что?
Мысль о Безопасности пронзила голову Лили: воспоминание о той двери, куда они заталкивали людей, никогда больше из нее не выходивших. Когда Лили была маленькой, таких дверей не было, и даже когда она повзрослела, она не особо обращала внимание, как меняется мир. Она часто думала, что вышла замуж за Грега именно из-за этого крайнего невнимания к последствиям, к будущему. Мэдди интересовалась политикой и гораздо шире смотрела на мир. Непосредственный интерес Лили заключался в управлении домом и отношениях с Грегом, поиске способов не попасть под волну его внезапно налетающего гнева, оставаясь на шаг впереди. Конечно, жизнь ее была полной чашей, но она не могла избавиться от мучительного ощущения общей ответственности множества хороших людей, что, не отрывая глаз от земли, позволили безликой двери Безопасности стать всеобщим властелином. Мэдди бы так этого не оставила, но Мэдди исчезла.
Джонатан все ждал ответа, но Лили не могла объяснить, только не ему. Джонатан был морпехом, воевал в Саудовской Аравии в заключительной отчаянной схватке за последнюю нефть в мире. Он был лоялистом. И держал пистолет.
– Я не собираюсь выдавать ее, – наконец ответила Лили. – Ты расскажешь Грегу?
Джонатан задумчиво посмотрел на женщину.
– Нет, мэм. Но вам нужен врач. Иначе она умрет от потери крови прямо на этом диване.
Лили пробежалась по списку знакомых местных врачей. Друзья Грега, ни один из которых не заслуживал доверия. Кабинет их семейного врача, доктора Коллинза, находился менее чем в пяти километрах, в центре города, но этот вариант тоже никуда не годился. Доктор Коллинз никогда не спрашивал Лили, хотела бы она завести ребенка. Во время ее последнего визита он посоветовал ей сильнее расслабляться во время секса, дескать, расслабление – отличный способ забеременеть.
– Мой кошелек. Там есть карта. Мой врач в Нью-Йорке.
– Дэвис? Это не его область.
– Он – репродуктолог!
– Как скажете, миссис Эм.
Она уставилась на него на мгновение.
– Так ты расскажешь Грегу?
Джонатан вздохнул, вытягивая из кармана ключи от «Лексуса».
– Оставайтесь здесь. Передавите рану. Я вернусь с врачом.
– Каким врачом?
– Не беспокойтесь об этом.
– Не из дружков Грега?
– Не беспокойтесь об этом, миссис Эм. Вы правы: мы оба знаем, как хранить секреты.
* * *Джонатана не было больше часа, и Лили успела навоображать самое худшее: что Джонатана задержали за перевозку врача без лицензии; Джонатану вообще не удалось найти врача; но в основном, что Джонатан отправился прямиком в офис Грега, прямиком в Безопасность, чтобы все им рассказать. Джонатан работал ее телохранителем почти три года, убеждала себя Лили, и знал о докторе Дэвисе. Хотел бы доставить ей неприятности, давным-давно бы доставил.
Но она все равно боялась.
Девушка на диване теряла кровь прямо у Лили на глазах. Когда она разлепила обветренные почти белые губы, пытаясь заговорить, вышло лишь сиплое карканье. Лили спустилась вниз и наполнила миску колотым льдом. Она понятия не имела, как заботиться о больных, но в детстве перенесла воспаление легких и всю ту неделю могла есть только колотый лед. Она намочила тряпку ледяной водой и тоже бросила ее в миску.
Когда она вернулась, девушка на диване спросила, где она. Лили попыталась объяснить ей, но беглянка потеряла сознание до того, как она закончила. Еще три часа, и Грег вернется домой. Где же Джонатан? И что Лили делать? Прятать таблетки – это одно, но укрывать человека – совсем другое.
– Как вас зовут? – спросила Лили, когда раненая
