– Кто во главе?
– Человек, которого никто никогда не видел, некий Левье. Видимо, он не хочет показывать свое лицо.
– Ловкач?
– Возможно, госпожа. Мы ничего не слышали от Ловкача с тех пор, как он украсил лужайку перед Цитаделью. Арлисс получил многочисленные налоговые платежи из дворянских усадеб за прошлый месяц, но у нас не было никаких жалоб на грабежи или домогательства. Он чем-то занят.
Келси глубоко вдохнула, надеясь, что этого никто не заметил.
– Что ж, если это удерживает его от воровства моих налогов, тем лучше.
– Кроме того, Красная Королева отдала ряд странных приказов. Во дворце запрещено разжигать камины.
Келси тут же подумала о красавце, появившимся в ее комнате.
Учитывая преданность ее Стражи – несмотря на ошибки прошлого, Келси в ней не сомневалась, – у чужака не было ни единого шанса ворваться в Королевское Крыло. Мужчина ушел через огонь, поэтому то, что он пришел из огня, казалось разумным предположением. Красавец ведь упоминал Красную Королеву? Келси силилась вспомнить его точные слова. Если уж сама Красная Королева боится этого существа, значит, оно действительно опасно.
«Ты и так знала, что он опасен, – съязвил внутренний голос. – Десять минут разговора – и он уже почти снял с тебя платье».
– Вы что-нибудь понимаете, госпожа? – спросил Булава. Келси не проявила должной осторожности, а Булава обладал даром читать по ее лицу, даже в зеркале.
– Нет, как ты и сказал, это странно.
Булава смотрел на нее еще мгновение. Келси молчала, и он продолжил доклад, но она знала, что не обманула его.
– Будьте осторожны со святым отцом, госпожа. От него одни неприятности.
– Ты же не о насилии беспокоишься?
Булава открыл рот, а потом закрыл его.
– Не сегодня.
Он собирался сказать что-то еще. Келси поблагодарила Андали и направилась к двери, Булава и Пэн следовали за ней. За последние два дня она сделала все возможное, чтобы не встречаться с Пэном взглядом, и тот был явно этому рад. Но долго так продолжаться не могло. Келси хотелось придумать, как наказать Пэна, чтобы он сожалел так же сильно, как и она. И тогда она поняла, что внешность – не единственная вещь, которая в ней изменилась. Она стала другой.
Что там говорил тот красивый незнакомец о жестокости? Надо лишь правильно надавить, чтобы ее спровоцировать.
«Я не жестока», – возразила Келси. Но она не знала, кого пытается убедить.
– Церковь Господня имеет огромную власть в этом королевстве, госпожа, нравится вам это или нет, – продолжал Булава, пока они шли по коридору. – Поумерьте сегодня свой нрав.
– Просить меня поумерить свой нрав – первый и лучший способ его разбудить, Лазарь.
– Что ж, я посажу между вами отца Тайлера. По крайней мере, позаботьтесь о нем.
Они вошли в зал для аудиенций и обнаружили там отца Тайлера с его обычной робкой улыбкой. Но сегодня улыбка выдавала тревогу, и Келси легко прочитала ее. Столкнулись два мира отца Тайлера, и Келси, давно подозревавшая, что Тайлер во дворце и Тайлер в Арвате – это два разных человека, задумалась, боится ли он так же, как она. Сейчас она нуждалась в ресурсах Арвата, но ей не нравилась идея идти к святому отцу с протянутой рукой.
«Я и не пойду, – напомнила она себе. – Мы здесь для того, чтобы заключить сделку».
– Здравствуйте, отец.
– Добрый вечер, Ваше Величество. Позволите представить вам Его Святейшество?
Кесли обратила свое внимание на нового святого отца. Она представляла старика, усохшего и сморщенного, но этот мужчина оказался не старше Булавы. Он не излучал жизненной энергии Лазаря, скорее, Келси вообще ничего не ощутила. У него были крупные и тяжелые черты, глаза – темные непроницаемые ямы; когда он увидел ее, его лицо осталось неподвижным. У Келси еще ни от кого не возникало такого ощущения глухой пустоты. Через несколько секунд Келси поняла, что глашатай Господа не собирается кланяться, скорее всего, ожидая, что это она поклонится ему.
– Ваше Святейшество.
Видя, что Келси тоже не поклонилась, святой отец улыбнулся, официально приподняв уголки губ, от чего безжизненное лицо не стало ни капельки живей.
– Королева Келси.
– Благодарю, что пришли, – она указала на огромный обеденный стол, сервированный на десять человек. – Присаживайтесь.
Двое прислужников, – один высокий, другой низкий, – последовали за святым отцом. У высокого было заостренное лицо, похожее на мордочку хорька, показавшееся Келси смутно знакомым. Он явно был любимцем: именно он выдвинул стул и задвинул его обратно, когда святой отец сел. Оба прислужника встали за стулом святого отца. Они не ели и явно предназначались для того, чтобы слиться с ландшафтом, но в течение ужина внимание Келси несколько раз возвращалось к высокому прислужнику. Она видела его раньше, но где?
– Без охраны? – шепнула она Пэну, когда они сели.
– Святой отец всегда путешествует с четырьмя вооруженными стражниками, госпожа, – прошептал он в ответ. – Но капитан настоял, чтобы они остались снаружи.
Отец Тайлер сидел с другой стороны от Пэна, через один стул от Келси. Святой отец моргнул от удивления, когда занял свое место.
– Вас всегда за обедом окружает столько стражников, Ваше Величество?
– Обычно.
– Проблемы безопасности настолько велики?
– Ничуть. Предпочитаю трапезничать с моей Стражей.
– Возможно, когда вы заведете семью, ваши предпочтения изменятся.
Келси прищурилась; Милла начала наливать ей суп в миску.
– Стража и есть моя семья.
– Но, разумеется, Ваше Величество, вы пуще всего чаете произвести на свет наследника?
– Сейчас у нас есть более насущные проблемы, Ваше Святейшество.
– А у меня – множество взволнованных прихожан, Ваше Величество. Появление наследника – и как можно скорее – их бы успокоило. Неопределенность вредит морали.
– Желаете, чтобы я забеременела, как моя мать, – под столом?
– Конечно, нет, Ваше Величество. Мы не проповедуем необузданную сексуальность, хотя нельзя отрицать, что ваша мать грешила подобным. Мы бы хотели, чтобы вы вышли замуж и остепенились.
Пэн толкнул ее ногой, и Келси поняла, что весь стол ждет ее, чтобы приступить к трапезе. Она покачала головой.
– Простите. Пожалуйста, начинайте.
Томатный суп Миллы обычно был весьма недурен, но сегодня Келси едва ли чувствовала вкус. Замечание насчет ее матери было слишком грубым, слишком откровенным. Святой отец пытается завести ее, но зачем? Двое прислужников стояли позади него, неподвижно, но их глаза постоянно двигались, прощупывая комнату. Вечер уже казался испорченным. Отец Тайлер аккуратно зачерпывал суп ложкой, но Келси видела, что он ничего не ел, и каждая ложка отправлялась обратно в тарелку.
Отец Тайлер никогда не ел много, он был аскетом. Но сейчас его глаза запали в темные, похожие на синяки мешки, и Келси снова задумалась, что же с ним случилось.
Святой отец даже не поднял свою ложку. Он лишь смотрел поверх миски пустыми глазами, пока остальные ели. Это
