— Вы! Почему не явились на обход?

— Мы господина барона ждали. — Парни изо всех сил делали виноватый вид, но все было напрасно.

Агата сразу поняла, что доктора эти двое совершенно не боятся. Скорее… любят. И она улыбнулась. Неизвестно чему. Просто так…

— Все равно!.. — сердился доктор, но тут увидел Агату. Вопросительно на нее уставился. Потом приказал:

— Так, ребятушки. Марш в палату. Покажете протезы — пусть их протестируют.

Глядя в спину удаляющимся молодым людям, Агата растерянно повторила:

— Протезы?

— А! Не заметили? — Доктор весело блеснул глазами, знакомым жестом растирая шрам на лице.

— Нет…

— Когда мы нашли Ульриха, мальчик беспробудно пил. Милостыни, кстати говоря, ему на это хватало! Молодому человеку пришлось отнять обе ступни. А Майер… Военные сняли беднягу с моста — собирался кинуться под состав. На работу никуда не брали, а обузой родителям он быть не хотел. Хорошо еще, что среди тех спасателей нашелся один — он знал, что мы собираем сильно покалеченных солдат по всей стране. Ставим на очередь. Протезы экспериментальные, конечно… Но это хоть какой-то шанс! Пытаться догнать смерть, что на войне прошла мимо, дабы все же обратить на себя внимание… Противоестественно. Неправильно! Так… не должно быть, Агата. Не должно быть…

— А если не в рамках экспериментального проекта? Это очень дорого?

— Очень. Ткани выращиваются из собственных клеток в специальных кристаллических ячейках. В мышечные волокна, сухожилия и нервные окончания также вживляют микрочастицы редких кристаллов.

— Я поражена…

— Идея была господина барона. Он — замечательный артефактор. И… хороший человек.

— И он все это организовал?

— Да. И, что немаловажно, профинансировал.

— А еще вы хотите дать бывшим солдатам профессию?

Доктор смущенно кивнул:

— Мало сделать протез. Надо встроить тех, кто воевал, в мирную жизнь. А это очень непросто. Кто-то находит себя, общаясь с собаками. Кто-то — с техникой. Часть талантливых ребят, что пострадали во время военных кампаний, в должности фельдшеров и санитаров остались на нашем же проекте. Помогают в обследовании пациентов. Некоторые идут в агрономы, учителя. Мы пробиваем места в учебных заведениях. Договариваемся о стипендиях. Но…

Тут доктор Фульд словно бы очнулся:

— Госпожа Агата… Сколько времени вы уже на улице?

— Вы же сами сказали, что мне можно и нужно дышать свежим воздухом!

— Я вызову дежурный мобиль — вас отвезут.

— Не стоит. Я сама!

— Ничего подобного!

Когда они ехали, Агата все же решилась и проговорила:

— Господин барон пропал…

— Эльза и Грон спокойны. Значит, он в подвале. В смысле, — доктор Фульд заметил, как напряглась женщина, — в своей лаборатории.

Он довез ее до дома, открыл дверцу мобиля.

— Скажите… Почему барон называет вас доктором мертвых? — спросила Агата.

— Мое основное место работы — городской морг города Орн. А все остальное — хобби. И…

Она подумала, что Фульд сейчас скажет ей что-то очень важное. Например, объяснит, что с ним произошло. Но «доктор мертвых» лишь буркнул, прощаясь:

— Вечером не гуляйте. На сегодня достаточно.

И уехал.

После прогулки Агата так устала, что заснула в кресле у камина. Проснулась уже вечером. Тишина. Промозглые сумерки за окном. Хозяин так и не появился.

Она походила по дому. Накрыла ужин на две персоны, прикрыв хлеб салфеткой. И вернулась в гостиную. Писать.

Страница. Другая. Текст шел легко, но она все равно прислушивалась, ожидая услышать решительные шаги хозяина дома.

Вернулись собаки. Эльза подбежала к ней. Агата провела по шерсти — ладонь стала мокрой.

— Дождь…

Грон притащил в зубах полотенце, требовательно и звонко гавкнул.

— А по-человечески нельзя было сказать, что вас надо вытереть, — проворчала Агата.

Потом долго хохотала, поняв, что именно произнесла. Обнималась с Эльзой, которая, уткнувшись мордой в ее колени, улыбалась, признавая — что да — смешно получилось.

Грон же снисходительно посматривал на веселящихся женщин. Перед сном Агата тщательно закрыла двери. Долго не могла заснуть, прислушиваясь, как бесприютно воет ветер… Эльза зашла к ней, вздохнула. Прыгнула на кровать, привалилась к ногам. Засопела.

— Эльза, — тихонько позвала Агата, — Эльза, ты слышишь? У меня будет книга. Только моя! Слышишь?

В шесть утра гостья была уже на ногах. Дождь лил как из ведра. Распахнула дверь — выпустила низерцвейгов.

Снова ожидание в кресле у камина… Бывает задремлешь, а потом резко подскакиваешь от пугающего ощущения чьего-то пристального взгляда.

— Доброе утро! — Как же она обрадовалась, увидев хозяина дома! Только был он какой-то посеревший. И — такое ощущение — еле стоял на ногах. — Вы так внезапно исчезли. Я беспокоилась.

— Я увлекся, — хрипло ответил барон. — Вы голодны? Надо покормить собак.

— Не беспокойтесь, — остановила его Агата, когда барон, с трудом переставляя ноги, пошел в сторону кухни. — Все сыты. Собак я выпустила гулять. Я теперь даже знаю, где их кормят. А для людей у вас такой запас — можно долго не готовить. Может, вам стоит отдохнуть?

Странно, но в его глазах мелькнуло удивление. Интересно, чего он ждал от нее? Что она закатит скандал потому, что ее не развлекали сутки? Эрик фон Гиндельберг чуть прикрыл глаза и покачнулся.

— Наверное, я пойду, — попытался он поклониться. Вспомнил о хороших манерах…

— Идите, — приказала Агата. — Я принесу вам еду наверх.

— Не хочу обременять вас, — упрямо проговорил он.

— Будем считать это ответной любезностью.

Агата собирала еду на поднос — и улыбалась. Интересный человек… Хоть сейчас книгу с него пиши. Что-то холодное, непобедимое. И… правильное.

Ей хотелось отблагодарить его за заботу. За то, что он ввязывается в расследование этой запутанной истории. За то, что в его доме она закончила книгу, которая не давалась им с мужем. И за то, что придумала новую историю — свою. Только свою.

Агата взяла завтрак и отправилась в спальню. Откуда ни возьмись, появился Грон — проводником пошел впереди.

Хозяин