Он залил воду в фарфоровый стаканчик с крышечкой — и тут же вылил, ловко орудуя щипцами.

— Что вы делаете? — удивилась Агата.

— Грубо нарушаю таинство чайной церемонии, принятой в империи Чи-джо-ида. Воду вылил не на духа, мы с вами стоим. Но… Будем считать, что условия походные. Мы же не чинаро, в конце концов. Будем надеяться, что духи Рек, Гор и Ветра нас пощадят и не покарают.

— Вы были в самой таинственной империи в мире?

— Да. Несколько раз. С посольством. Но я не хотел бы говорить об этом в такой вечер. Если позволите.

— А воду зачем слили? — поспешила она сменить тему, поняв, что невольно задела что-то очень личное.

— Вам романтическую версию? Или версию здравого смысла? — улыбнулся он, наливая следующую порцию воды.

— И ту и другую, — решительно потребовала Агата, жалея, что блокнот остался наверху.

— Романтическая… там что-то про угощение духа. А прозаическая… неизвестно, какими руками собирали, кто фасовал… Продезинфицировать необходимо.

Барон вылил жидкость розовато-желтоватого цвета в плоский кувшинчик с длинной ручкой и широким «носиком».

— Это — чаша справедливости. Чтобы обоим чай достался одинаковой крепости.

Хозяин дома разлил ароматный напиток по чашкам и поставил одну из них перед Агатой.

— Попробуйте, это мой любимый сорт — «Красный халат императора». Мне привозят его из Чжуруна, крошечной провинции Чи-джо-ида.

— Они же не торгуют с чужеземцами. Несколько лет уже.

— Совершенно верно, — кивнул барон, кинув в сторону гостьи уважительный взгляд. — Это и не покупной чай. Мне его присылают в дар, вот уже много лет.

— С ума сойти.

— Расскажите, о чем ваша книга? — Барон снова осторожно перевел тему.

— Это те же приключения агента Церга. Тридцать девятая книга за семь лет.

Агата не стала уточнять, что книга про фон Церга была уже дописана. И сейчас она работала над…

— И вам не надоело про него писать?

— Пожалуй, что нет, — привычно ответила женщина. — Он стал другим — как и мы с Людвигом… И… он уже как член семьи.

Агата смущенно уставилась в чашку с чаем — еще не хватало, чтобы хозяин дома принял ее за сумасшедшую.

— Ваши книги о Церге очень любил мой заместитель. Когда выходила новая, он всегда покупал и читал. Сам над собой смеялся. Говорил, что вполне отдает себе отчет в том, что книга — глупость глупостью. А оторваться невозможно!

— Почему глупость?

— Он когда-то был нелегалом. В Оклере. И очень веселился, читая ваши книги.

— А нам всегда казалось, что у нас в тексте все логично. И правдоподобно.

— Сколько погонь и перестрелок у вас, скажем, в последней книге?

— Так… В «Притягательном лике смерти»? Сейчас… Что?

Хозяин дома издал издевательский смешок.

— Да я и сама знаю, что название… своеобразное. Но издатель заявил, что читателей это заинтригует. И не ошибся!

Барон покачал головой.

— Любому человеку понятно, что в смерти нет ничего притягательного, — начала оправдываться писательница, — но пощекотать нервы, почитать про поединок со смертью другого… Про презрение к ней, про то, что есть люди, которых даже смерть к себе не берет. Может, как раз потому, что они ее не боятся.

— А может потому, что даже ей они не нужны?

— Книга же остросюжетная, — сочла за благо снова поменять тему разговора Агата. — Агентству безопасности не удается предотвратить похищение новейшей военной разработки — кристалла, с помощью которого можно читать мысли. И фон Цергу дают приказ — вернуть кристалл любой ценой.

— На артефактах подобного рода стоит защита. Если подается сигнал тревоги — они самоуничтожаются. Вместе со всеми, кто находится неподалеку.

— В нашей книге враги — преступная группировка, возникшая после того, как наше королевство и Оклер заключили мир, нашла способ обойти эту защиту.

— И через пару десятков погонь и перестрелок кристалл вернули в агентство.

— Ну… В общем, да.

— На самом деле, операция подобного рода считается проваленной, если прозвучал хоть один выстрел. Тихо прийти. Тихо уйти. Чтобы никто и знать не знал, что происходит.

— Ну, знаете ли… Про это книгу не напишешь.

И Агата вдруг отставила чашку с чаем. Сложила руки на груди. А потом резко поднялась:

— Я, пожалуй, пойду.

— Простите, — барон взял ее за руку. — Я не хотел вас обидеть.

— Нет, что вы. Это… Это я веду себя невежливо. Простите. Просто в таком свете все наши истории выглядят… Бессмысленными.

— Вы не правы. Людям никогда не покажут отчетов о реальных делах. И это правильно. Где государственная тайна — там слишком много грязи и крови. Даже если эти решения во благо. Даже если без этого не выжить государству… А ваши книги… Они показывают, что мы работаем. И что мы, в общем-то, неплохие люди. В отличие от врагов государства. Это очень важно. Правда! Поверьте мне, я отнюдь не лукавлю. А то, что это сказка… Да. Зато правильная.

— Правильная сказка, — улыбнулась Агата. — Интересный подход.

Глава 6

Это ж как надо было прислушиваться, чтобы раздражаться от того, что ручка скрипит по бумаге?!

Эрик фон Гиндельберг только головой покачал.

Он ворвался к ней в спальню в четыре утра, чтобы выяснить: что же приключилось с ним в эту промозглую осень? Почему он стал заботиться об Агате фон Лингер? Так… легко. Словно это была… его женщина.

Глупость какая!

Может, не все так страшно? Ему просто скучно в отставке. И потом. Он привык чувствовать себя нужным. За столько лет на службе.

Они говорили о книгах. Надо же, ее задело его насмешливое отношение к развлекательной литературе.

Тридцать девять книг!

Если бы у них в королевстве экономика с таким же упорством перестраивалась с военного образца на мирный, с каким фон Лингеры писали об этом их агенте, правительство бы уже выплатило государственный долг.