— Нас найдут! — пригрозила я с уверенностью, которой не испытывала. — Ты тут такую активность развел, наверняка какой-нибудь патруль уже заметил!

Марк тяжело вздохнул, но до объяснений снизошел:

— Во-первых, патрули распустили, ты же в курсе, что злокозненных сектантов поймали? Во-вторых, это кладбище очень древнее и заброшенное, а еще — просто-таки неприлично тихое, да и находится далеко от Терреи. Ну и в-третьих и, пожалуй, в-главных… Я не зря говорил, что являюсь одним из сильнейших мастеров иллюзий. Над этим местом я поработал так, что любая ищейка пройдет рядом и ничего не почувствует. Прости, Грейс, но вас не найдут. Думаю, ты и сама будешь этому рада. Когда твоя душа наконец-то освободится от того, что тебе навязали.

Сейчас я была бы рада только одному — если бы на голову Марку внезапно упал кирпич. Бредовое такое желание, но то, что происходило вокруг, было еще более безумным.

По внешнему контуру круга растянулись фигуры в балахонах. Каждая из них держала в руках по ядовито-зеленому магическому огоньку. Не самое приятное сочетание с алыми символами, со вкусом у почитателей Темных богов прослеживались явные проблемы. И эти проблемы грозили стать моими, потому как упомянутый Марком обряд возвращения, похоже, все-таки начался.

Я лежала на ледяном камне, в украшенной кружавчиками белой ночной рубашке и пушистых домашних тапочках, и чувствовала себя на редкость глупо. Холод тонкими змейками расползался по коже, в горле немножко саднило, а в носу подозрительно щипало. Отлично. Если этот обряд займет много времени, то я стану не просто безумной темной, а простывшей безумной темной. Думаю, это лишь прибавит пакостности характеру и подогреет желание убивать. Надеюсь, первым под руку подвернется Маркус… Вот он, ходит, словно важный гусь, вдоль внутреннего контура проклятого круга, тянет что-то непонятное, но заунывное настолько, что даже нежить с тоски в петлю полезет, и явно не мерзнет!

Ходил и пел он долго. В какой-то момент я устала бояться и застучала зубами уже исключительно от холода. Не прекращая тихого воя, Марк подошел ближе, увидел мое наверняка посиневшее лицо и озадаченно нахмурился. Даже с ритма сбился, а там и вовсе замолчал.

— Что-то не так? — просипела я, не выдержав молчаливого изучения.

— Все не так, — выдохнул он и, наклонившись, рванул ворот ночной рубашки. Я слабо вскрикнула, но даже лягнуть эту сволочь не смогла. А Марк еще и свою ледяную лапищу в вырез запустил!

Испугаться еще больше я не успела — он тут же отступил. Но и облегченный вздох застрял в груди, потому как в его ладони болтался подаренный Даниэлем медальон с драконьей чешуйкой внутри.

— Почему ты не сняла с нее это?! — прорычал Марк, обернувшись к Радише.

— Приказа не было.

В тихом покорном голосе проскользнули нотки злорадства, и это взбесило Марка окончательно.

Медальон полетел за пределы круга. Я проводила его печальным взглядом, понимая, что только что лишилась последней надежды на спасение. Глухо охнула Радиша, прижимая ладонь к лицу. Отвлекшись на медальон, я и не заметила, как Марк оказался рядом с ней. Из самых глубин души взметнулось что-то обжигающее, требующее немедленного выхода. Даже перед глазами на миг все стало ярко-алым.

Ну давай, освободи меня, трус. Верни в семью. Сними оковы. Позволь стать собой. Может, тогда до тебя дойдет, что не все потерянное стоит возвращать!

Тихий шепот, похоже, услышала только я. А вернее, оный звучал во мне. Запертая тьма обрела голос, и ее первые слова безмерно порадовали. Или же отнюдь не первые?.. Тот же вкрадчивый шепоток, помнится, убеждал не говорить о чешуйке и сокрушался, что нельзя спрятать Дана в медальон. Значит, моя тьма со мной давно и по собственной воле меня не предаст. Даже если Марк сделает то, что собирается, он не победит так легко, как полагает. Но когда победит…

Что останется от меня? Что будет с Даном?

При мысли о Даниэле сжалось сердце. Что бы он ни говорил, но во всех его бедах виновата я. И умрет он тоже из-за меня… А я так и не сказала, что люблю его. И обручение по древнему обряду здесь ни при чем. Сантея Стай права. Настоящие чувства внушить невозможно. Как же жаль, что мне не удалось осознать это раньше! Как жаль, что этого не понял Дан…

Марк вновь завел свою тоскливую песнь, но теперь она не раздражала, а завораживала, уводила за собой, лишала воли. Мысли путались, я слабела все больше и больше, теряя связь с реальностью, хотя и цеплялась за нее до последнего. Окончательно поняла, что проиграла, когда увидела на фоне высеребренного луной неба приближающийся силуэт дракона, и с тихим всхлипом провалилась в небытие.

ГЛАВА 33

Я наивно полагала, что тот свет — более приятное место, чем оказалось на деле. Здесь было невероятно холодно, а еще — излишне шумно. К тому же меня трясли за плечо и что-то кричали прямо в ухо…

Но ведь у душ не бывает ни плеч, ни ушей! Да и холода они не чувствуют. Как и желания послать мешающих отойти в мир иной куда подальше.

Я недовольно дернулась, охнула от боли в голове, которой как бы тоже не должна была чувствовать, шмыгнула заложенным носом и открыла глаза. А потом и вовсе вскочила, благо что непонятная слабость исчезла. От резкого движения меня повело, и если бы не Радиша, я вновь упала бы на ненавистный камень.

Впрочем, упасть все равно пришлось. На землю. И под каменюку заползти. Там, конечно, было тесно, зато безопасно. Сравнительно. Ибо на старом кладбище творилось настоящее светопреставление…

Дракон мне не привиделся. Он и в самом деле был! Парил низко над землей и прицельно плевался огнем, кляксами растекающимся по земле. Стайка черных балахонов суетливо бегала от одной кляксы к другой, пока не очутились в огненной ловушке. Дракон же, взлетев повыше, приметил очередные жертвы… Но не все были столь бестолковы, и кладбище то и дело озаряли вспышки заклинаний, а над камнем проносились наверняка смертоносные чары; они сталкивались с другими чарами, которые никак не могли принадлежать дракону. Значит, он здесь не один. Значит, здесь маги. Не так уж и крут оказался Марк! Из укрытия я его не видела, но не сомневалась, что он жив. Проверять, впрочем, не тянуло… И я бы ни за что не высунулась, если бы не вспомнила о Талис. Мысль обожгла и тут же обдала холодом, и я, не раздумывая, поползла к столбу, верх которого уже занялся веселым оранжевым пламенем.

За мной вылезла и Радиша. В четыре руки мы, постоянно пригибаясь, отвязали вялую, словно оглушенную девушку