«Это же Дан», — в который уже раз напомнила я себе. Стоило ли надеяться на что-то другое?
— Вкусно, — вместо колкости сказала я. Судя по озадаченному выражению лица, такой покладистости от меня не ожидали. Ну и чудненько. Полагаю, нам еще есть чем друг друга удивить. — Люблю вишню.
— Знаю, — улыбнулся Дан.
Еще бы ему не знать. В беззаботном детстве, когда наши отношения еще не были омрачены тенью брачного, будь он трижды неладен, договора, мы в четыре руки собирали вишню — и нашу и соседскую, которая отчего-то казалась намного крупнее и слаще, — в большую глубокую миску, после чего, устроившись на крыше конюшни, расправлялись с сочными ягодами, соревнуясь в дальности метания косточек. Ну… тихо-мирно мы могли высидеть от силы минут пять, после чего обязательно находили повод для ссоры, в результате которой я на несколько дней оказывалась под домашним арестом. Потом все забывалось, меня прощали, к нам вновь приезжали Дан с его отцом… И все начиналось заново.
Да, было весело. И вкус той вишни я до сих пор помню…
— Ты способна съесть даже отъявленную кислятину. Такую, что росла у Эммертенов. И стоило ведь ее рвать.
Оказывается, не я одна. Неожиданно. И приятно.
— Стоило, — кивнула я. — У Эммертенов была большая злющая собака, и я очень хотела посмотреть, кто из вас быстрее бегает.
— Всегда подозревал, что посылала ты меня туда вовсе не за вишней, — хмыкнул Дан, который, как показала практика, бегал гораздо лучше злобного пса.
— Вишня Эммертенов того не стоила, — серьезно подтвердила его чуть ранее сказанные слова и жалобно попросила, осознав, что воспоминаниями сыт не будешь: — Надеюсь, ты не станешь мстить и все-таки накормишь меня, как и обещал?
Дан показал себя с лучшей стороны и, забыв о прошлых обидах, положил мне на тарелку аппетитный кусочек курочки, запеченной с ароматными травами. Еще здесь были разные сорта сыра, который я просто обожала, фрукты, хрустящие ломтики поджаренного до золотистой корочки хлеба, вазочка с тягучим клубничным вареньем, маленькие кремовые пирожные… Все то, что я любила. Но самым приятным сюрпризом стало блюдо, таинственно накрытое крышкой, под которой обнаружились тонкие блинчики, свернутые аккуратными конвертиками и начиненные сладкой вишней без косточек.
— Если ты только скажешь, что сам это приготовил… — задумчиво протянула я, отдав должное вкусностям.
— Я бы с удовольствием, но времени совсем нет, — улыбнулся Дан. — Зато в городе есть замечательная кофейня, где можно выбрать или же заказать что угодно.
— Ну и слава богине, — расслабилась я и в ответ на удивленный взгляд пояснила: — Не можешь же ты быть лучше меня во всем. Это же просто несправедливо!
Ужин определенно удался. По крайней мере, первая его часть. Сытая и довольная, я сидела, откинувшись на спинку кресла, и лениво потягивала шипучий напиток. Уютно потрескивали поленья в камине, танцевали огоньки свечей, и было так хорошо, так спокойно…
— Устала? — вкрадчиво спросил Даниэль, стоило лишь на миг прикрыть глаза.
— И не мечтай! — тут же взбодрилась я. Отставила бокал, подалась немного вперед и испытующе глянула на господина декана, устроившегося в кресле напротив. — Ты мне еще ответы на вопросы должен…
— И когда же я успел задолжать? — делано изумился он, скрестив руки на груди.
— В момент, когда пообещал ответить, — пожала я плечами. — Ну так что?
— Ты же все равно не отстанешь, да? — с явными нотками обреченности в голосе спросил он, и я с готовностью закивала.
Разумеется, не отстану! Я вообще сюда только ради ответов и шла! Не то чтобы мне не понравился ужин — еще как понравился! — но не пищей же единой жив человек! А любопытство способно сгубить не только кошку.
ГЛАВА 17
Убедившись, что моя жертва покорна судьбе и даже не пытается сбежать, я взялась за подготовку к допросу… то есть разговору. Чувство неловкости давно исчезло, и я вновь стала собой, что несказанно радовало. Выскользнув из кресла, я с наслаждением потянулась, обвела взглядом гостиную, сгребла с дивана подушки и разложила возле камина. Удобно устроилась среди них на полу и приглашающе похлопала по ковру, глядя на задумчиво созерцавшего мою активность Дана:
— Присаживайся, не стесняйся.
Когда-то я слышала — не помню уже, где и от кого, — что правильно созданная атмосфера в доверительной беседе играет не последнюю роль. Вот я и создала эту самую атмосферу. Куда уж правильнее? Все-таки общение через стол, пусть даже и круглый и уставленный всякими вкусностями, — это не то, что душевный разговор без видимых барьеров, невольно разделяющих собеседников.
— Спасибо, мне и здесь неплохо, — насмешливо отозвался Даниэль, и не подумав покинуть кресло.
— Неплохо — это все-таки еще не хорошо, — не сдавалась я. — И потом, мне вот точно плохо. Как я, по-твоему, должна тебя слушать? Шею выворачивать?
— Слушай, не выворачивая, — хмыкнул Дан.
У, упрямый какой! Но в этом я с ним вполне могу потягаться.
— Ну уж нет. Тогда я не буду видеть твои глаза. И ты с легкостью соврешь!
— То есть глаза в глаза я соврать не в состоянии? — уязвленно спросил Даниэль.
Словно я его в воровстве обвинила, а не в неспособности лгать в лицо! Какой ужас. И за этого человека мне замуж идти?
— Вот и проверим, — запихнув недовольство в самый темный уголок души, как можно ласковее улыбнулась я и снова похлопала по ковру. — Давай-давай, чем скорее начнем, тем скорее ты от меня избавишься.
Умею я все-таки подобрать весомые аргументы! Конкретно этот ни разу еще не подводил.
— Убедила, — вздохнул Дан и перебрался ко мне — с таким видом, будто я его как минимум из дома выселила. Повозился с подушками и недовольно прищурился: — И что дальше?
— А дальше ты расскажешь, что это такое было в подвалах, почему об этом до сих пор никто не знает и не повторится ли подобное! — выпалила я.
— Не повторится, — усмехнулся Дан, отобрал подушку, которую я вертела в руках, и, положив на колени, оперся о нее. — Паника в академии не нужна, поверь. Мы сделали все необходимое. Виновный пойман и уже во всем сознался.
— Пойман? — едва не подпрыгнув на месте, подалась вперед я. — И как же вы его поймали?
— Любое заклинание несет отпечаток силы своего создателя. Чем умелее маг, тем сложнее заметить этот отпечаток. Наш вредитель не особо умел.
— И кто же он? — жадно спросила я, поняв, что Дан продолжать не собирается.
Так ведь и придется чуть ли не клещами информацию тянуть! Ни на мгновение расслабиться нельзя…
— Аспирант, не получивший дальнейшего финансирования сомнительных проектов, — поморщился Дан. — Ректор предложила ему продемонстрировать жизнеспособность своих идей прежде, чем академия
