Поэтому она осталась с ним, пока ночь не подошла к исходу и возвращаться в собственные покои уже не было смысла.
– Эту ночь я буду спать здесь, – промурлыкала она, зарываясь лицом в твердые мышцы его плеча. – С тобой.
– Моя кровать в твоем распоряжении, – отозвался ил Торнья, – но ты будешь спать в ней одна.
Он еще раз поцеловал ее в лоб, потом со стоном перевернулся и встал.
– Куда ты? – сонно спросила Адер.
– Обязанности регента предполагают столько дерьма, что его никогда не расхлебать, – отозвался он. – Чем скорее твой брат вернется, тем лучше.
– Ты что, собираешься работать? Сейчас?
– Я не ухожу далеко, – сказал он, кивая в направлении массивного письменного стола в другом конце комнаты. – Я буду под рукой, если ты захочешь порезвиться.
Улыбнувшись, Адер снова откинулась на подушки. Утомление и удовлетворение накатывали на нее огромными мягкими волнами. Ей было хорошо. Оттого, что она лежала у Рана в постели. Оттого, что она отомстила за отца. Оттого, что династии Малкенианов больше ничто не угрожало. Впервые в своей жизни она ощущала, что встретилась с настоящим испытанием – и она прошла это испытание. «Прости, отец, что так получилось с Раном, – подумала она, – но ты хорошо обучил меня. Я делаю то, что от меня требуется».
Мысль об отце напомнила ей о его последней воле, о подарке, упомянутом в его завещании – «Истории Атмани» Йентена. Какое-то время она еще поворочалась, но сон покинул ее, и наконец она села на постели.
– Ты не мог бы послать одного из рабов в мои покои за книжкой? – спросила она.
– Я не даю тебе спать? – Ран повернулся и показал на лампу. – Я могу немного притушить ее, если хочешь. Мы не не имеем права доставлять неудобства имперской принцессе.
– Имперская принцесса чувствует себя превосходно, спасибо. Просто имперской принцессе взбрело в голову почитать «Историю» Йентена. Мне ее оставил мой отец.
Он поднял бровь.
– Легкое чтение на ночь?
– Я же не просто принцесса, – ответила она, выпятив подбородок. – Я еще и министр финансов.
– Ты ведь знаешь, – осторожно проговорил он, – гонг уже пробил полночь. Люди начнут болтать о том, как поздно ты задержалась у кенаранга…
Она напряглась.
– Хочешь, чтобы я ушла?
Он успокаивающе поднял ладонь.
– Я хочу, чтобы ты была здесь. Сегодня ночью, завтра ночью и все последующие ночи. Я просто спросил, разумно ли это.
Адер снова расслабилась на постели.
– Один генерал однажды сказал мне, – отозвалась она с улыбкой, – что необходимо знать, когда следует строить планы, а когда действовать. Что ж, я наконец приступила к действиям и должна сказать, мне это нравится!
– Хорошо, будь по-твоему, – отозвался ил Торнья.
Он пересек комнату, высунул голову за дверь и тихо сказал что-то рабу, ожидавшему за порогом.
Несколько минут спустя тот вернулся и протянул в приоткрытую щель толстый, переплетенный в кожу том. Ран взвесил его на ладони, перелистнул пару страниц, пожал плечами и бросил книгу на кровать рядом с ней. Книга приземлилась с увесистым шлепком.
– Думаю, одной главы будет достаточно, чтобы погрузить тебя в сон. Это еще хуже, чем мои Шаэлем клятые петиции!
– Одно лишь то, что ты невежественный солдат, еще не значит, что все остальные не могут время от времени насладиться полетом возвышенной мысли.
– Надо было мне и дальше оставаться невежественным солдатом, – ответил он, снова со стоном усаживаясь за стол и поворачиваясь к стопке пергаментов. – Хорошо бы Ут и этот ублюдок Адив поскорее вернулись с твоим братом, не то я погружу всю империю во тьму еще до их возвращения!
Не обращая внимания на его жалобы, Адер наполовину выползла из-под одеяла так, чтобы опираться спиной о стену, и положила толстенный том себе на колени. Какое-то время она просто рассматривала обложку. Ее отец научил ее многому, и эта книга в какой-то мере должна была стать его последним уроком. Адер открыла ее, изучила первую страницу, затем принялась листать дальше, пытаясь составить представление о книге. Несколько карт, какие-то таблицы – такой человек, как Ран, наверное, нашел бы подобное чтение невыносимым, но она получала от этого истинное наслаждение. Еще одна карта и снова списки… Она уже собиралась вернуться к началу, чтобы начать читать по порядку, когда, перевернув еще одну страницу, внезапно наткнулась на отдельный листок бумаги, глубоко заткнутый между соседними листами. Охваченная любопытством, Адер вытащила его, развернула… и замерла. Отцовский почерк!
Она опасливо подняла голову, но Ран по-прежнему сидел за письменным столом спиной к ней, скрипя пером по очередному пергаменту. Адер перевернула листок, но текст был только на одной стороне.
Адер!
Если ты читаешь эти строки, это значит, что я мертв и моя уловка удалась. Я не мог приложить эту записку к моему завещанию, поскольку наши враги несомненно прочли бы завещание прежде тебя и могли бы внести свои изменения.
Несколько месяцев назад я узнал о существовании заговора, направленного против меня, против династии Малкенианов и, вероятнее всего, против Аннура в целом. К моменту, когда я пишу это, на мою жизнь уже было совершено четыре покушения. Все они были неубедительными и безрезультатными – видимо, это была лишь проверка. Тем не менее я не смог проследить этих зверей до их логова, и каждый день они прощупывают и узнают все больше. Пройдет немного времени, прежде чем их усилия увенчаются успехом и я буду мертв.
Вместо того чтобы позволить своим недругам выбирать время и место моей кончины, я собираюсь использовать свою жизнь как камень на игральной доске – камень, который сможет повернуть течение ведущейся между нами безмолвной войны. В настоящее время я не знаю точно, кто наши враги, но у меня есть свои теории и подозрения. Я организовал серию тайных встреч с теми, кому имею основания не доверять, встреч, на которые буду являться без защиты своих эдолийцев и без ведома своих советников. Я предоставлю этим людям возможность расправиться со мной безнаказанно и буду вести запись этих встреч, чтобы ты знала, кого тебе следует опасаться и с кем бороться после того, как
