Город начинал просыпаться. Произнеси свои поминовения с Террасы Черного камня… сразу после первого колокола. Терраса была совсем близко отсюда, и даже в мое окошко величиной в кулак ее было хорошо видно. По положению солнцу я рассудила, что первый колокол прозвонит через час или даже чуть меньше. К тому времени в Совете уже должны полным ходом идти дебаты (причем, судя по вчерашним сумрачным лицам части наместников, шли они отнюдь не гладко). Не был ли ропот наместников вызван тем, что закрома Комизара полны, между тем как в их провинциях люди пухнут с голоду? Ропщущие, отчаявшиеся подданные – такое чревато тем, что могут начаться волнения, а наместник рискует прежде времени расстаться с жизнью. Возможно, мои видения давали им надежду на то, что удастся погасить огонь недовольства. Сиарра, посланница богов, видит скорую победу. Это поможет жителям провинций хоть на какое-то время забыть о голоде.
Я надела меховой жилет клана Меурази, подпоясалась связкой жертвенных костей, и у меня заныло сердце. Эти люди мне не враги. Слово варвар исчезло из моей речи, я могла отнести его разве что к нескольким жестоким извергам – в число которых, как я теперь знала, входил по крайней мере один высокородный морриганский лорд.
Стук в дверь раздался как раз, когда я сунула руку под матрас, чтобы достать спрятанный нож. Едва успев опустить матрас на место, я повернулась.
Это оказался Комизар. Я поспешно придала лицу выражение невинного удивления.
– Разве сегодня утром Совет не заседает?
Не отвечая на вопрос, он окинул меня внимательным взглядом.
– Зачем ты надела одежду для верховых прогулок?
– В ней намного теплее, sher Комизар. На улицах снег, вот я и подумала, что так возносить утренние поминовения будет удобнее.
– С этого дня больше никаких представлений – разве что в моем присутствии, – склонив голову набок, он смотрел на меня с издевкой, как на несмышленую ослицу. – Я полагаю, это поможет тебе точно вспомнить, каких слов от тебя ждут.
– Я их не забуду, – твердо ответила я.
Мы оба услышали раздающиеся с улицы отдаленные крики – люди распевали имя Джезелия.
– Ты больше не обратишься к народу, если я не буду стоять рядом, – повторил он.
Причина этого читалась в его глазах. Она слышалась в его тоне. Комизар нипочем не смирился бы с тем, что какая-то толика его власти может невзначай перейти ко мне. Он ни с кем не желал делиться даже ее крохами. Число горожан из кланов, собиравшихся на площади, заметно выросло, и они хотели слышать меня, не его. Такого он не ждал, хотя сам же и разработал этот план. Конечно, по сравнению с населением многолюдного города (не говоря уже о несметной армии) мои приверженцы были не так уж многочисленны – капля в море. Но Комизар желал властвовать над всеми до единого и быть уверенным в благонадежности каждого.
– Они зовут меня, Комизар, – мягко сказала я, надеясь растопить его суровость.
– Подождут. Перед свадьбой не повредит подогреть их нетерпение, распалить горячку. А к тебе у меня есть дело поважнее.
– Что может быть важнее того, чтобы поднять их дух, рассказав о видениях изобилия?
Комизар подозрительно уставился на меня.
– Вдохновить наместников, которым через неделю предстоит разъехаться по провинциям.
– А разве с наместниками что-то не так? – спросила я.
Вместо ответа он схватил лежащее на сундуке алое свадебное платье и бросил на кровать.
– Надень его. Я зайду чуть позже и отведу тебя на заседание Совета. По моему сигналу разыграешь перед наместниками свою обычную комедию, похлопаешь ресницами и побормочешь что-нибудь про победу. На этот раз слова должны быть правильными.
– Но это же платье для вечера, нашей свадебной церемонии.
– Надевай, – приказал он. – Ничего ему не сделается за несколько часов.
В ответ я спокойно, умиротворяюще улыбнулась, надеясь погасить его растущее раздражение. Мне хотелось, чтобы он поскорее ушел.
– Как вам будет угодно, sher Комизар. Так или иначе, сегодня день нашей свадьбы, и я хочу только одного – радовать вас и угождать вам. К вашему возвращению я буду полностью готова.
Я подняла с постели платье и замолчала, ожидая, что он выйдет.
– Сейчас же, зверушка. Твой костюм для верховой езды я унесу. Он тебе ни к чему. Мне известно, что предсвадебная лихорадка порой толкает невест на опрометчивые поступки, а от тебя всего можно ждать.
Он продолжал стоять как вкопанный, не спуская с меня глаз.
– Поживей. Мне некогда любоваться твоей напускной стыдливостью.
У меня тоже не было времени. Необходимо было заставить его как можно скорее уйти отсюда в крыло Совета. Поспешно скинув жилет, пояс и башмаки, я отвернулась, чтобы снять остальное. Чувствуя на спине пронзительный взгляд «жениха», я едва успела натянуть платье – его руки легли мне на талию, а губы принялись обследовать каву на плече. Скомкав рубаху и брюки, я развернулась и резко ткнула их ему в живот.
Комизар расхохотался.
– Вот это, наконец, та принцесса, которую я знаю и люблю.
– Вы никогда в жизни никого не любили, – заметила я.
Его лицо на миг смягчилось, затуманилось.
– О, как ты ошибаешься.
Он пошел к выходу, но в дверях остановился и оглянулся.
– Вернусь через несколько часов. – Он недовольно сморщился и неопределенно помахал в воздухе рукой. – Сделай что-нибудь со своими волосами.
Он закрыл дверь, а я в раздражении запустила руки в волосы и разлохматила их. И тут раздался громкий скрежет.
Подбежав к двери, я дернула – она не поддалась. Меня заперли. Я замолотила в дверь кулаками.
– Ты не можешь меня здесь запереть! Такого уговора не было!
Я прижала ухо к скважине, но услышала лишь слабый звук его удаляющихся шагов.
Уговор. Мне самой стало смешно. Я, в отличие от Кадена, прекрасно понимала, что Комизар не соблюдает никаких договоренностей, кроме тех, которые выгодны ему. Я заметалась по каморке, пытаясь найти, чем отпереть замок. Ножом заточила тонкую косточку с пояса, сунула ее в узкую скважину – безрезультатно. Замок проржавел насквозь, как все металлические предметы в этом проклятом промозглом городе, и не поддавался. Я схватила вторую кость, третью, слыша, что призывы на улице становятся все громче. Джезелия. Когда прозвонит первый колокол? Я бросилась к окну – но эти бойницы были слишком узкими, а стены слишком толстыми – меня не увидят и не услышат. Вдруг в дверь робко поскреблись.
– Госпожа Лия?
Я бросилась к двери и упала к порогу.
– Астер! – облегчение нахлынуло на меня.
– Они зовут
