Толпа дружно ахнула. В это невозможно поверить. Нет, не может быть. Но я взглянула на Брина и Регана. Братья стояли неподвижно, как статуи, и даже не пытались защитить сестру от оговора канцлера.
– Именем короля, – продолжал он, – с этого дня Арабелла объявляется злейшим врагом королевства Морриган. Имя ее надлежит вычеркнуть из всех хроник, если же богам угодно будет предать ее в наши руки, изменницу ждет казнь за преступления против избранных Выживших.
У меня перехватило дыхание. Невозможно, не верю.
В какой-то момент мне удалось перехватить взгляд Регана, но он тут же отвернулся. Он даже не пытался сделать вид, что не верит в это. Брин, ссутулившись и опустив голову, ушел в цитадель. Реган за ним.
Они были потрясены гибелью Вальтера. Я это понимала. Но, конечно, в глубине души они понимают, что вести о Лии – ложь. Ее оговорили. Ведь я же им рассказала, как все случилось. Я же не могу не верить тому, что видела и слышала собственными глазами и ушами.
Потрясенные, подавленные, мы побрели прочь.
– Она не сделала бы этого, – нарушила я молчание. – Лия ни за что не вступила бы в союз с врагами против Морригана. Никогда.
– Я знаю, – ответила Берди.
Внезапно мой живот свело судорогой, я остановилась, согнувшись пополам. В ту же секунду Берди и Гвинет подхватили меня с двух сторон, не давая упасть.
– Ничего, просто ребенок шевельнулся, – успокоила я, пытаясь отдышаться.
– Мы отведем тебя в гостиницу, – предложила Гвинет, – а сами разберемся, что там с Лией. Этому должно быть какое-то объяснение.
Боль утихла, и я выпрямилась. До родов еще два месяца. Не торопись, дитя мое. Еще не время.
– Тебе нужно отдохнуть? – спросила Берди. – Давайте зайдем вон в ту таверну, заодно и перекусим.
Я посмотрела в сторону таверны. Предложение Берди звучало заманчиво, но мне хотелось поскорее вернуться…
Вдруг я замерла.
– Что с тобой? – встревожилась Гвинет.
Возможно, просто показалось. Я стряхнула ее руку и пошла в сторону таверны, не сводя глаз с окна и пытаясь лучше рассмотреть.
Я моргала, чтобы видеть четче.
Он же погиб.
Лия сказала мне. Я слышала ее голос так ясно, как будто все случилось только что. Она стояла, глядя себе под ноги, и говорила, говорила, быстро и взволнованно. На их отряд напали. Капитан гвардейцев похоронил его в поле на чужбине, вдали от родных мест. Последние слова были: «Скажите Паулине, что я люблю ее». Он погиб, Паулина. Он погиб. Он не вернется к тебе.
Но она не смотрела мне в глаза, упорно отводя взгляд.
Лия солгала мне.
Потому что я видела его сейчас ясно, как день. Микаэль сидел в таверне с большой кружкой пенного пива на одном колене и девушкой – на другом.
Мир перевернулся. Я вцепилась в фонарный столб, чтобы не упасть. Я даже не понимала, что больше меня поразило – то, что Микаэль жив и здоров, или что Лия, которой я верила, как сестре, могла так меня обмануть.
Берди догнала меня и схватила за руку.
– Хочешь, зайдем?
Гвинет тоже подошла и посмотрела в окно, проследив за направлением моего взгляда.
– Нет, – торопливо сказала она. – Она не хочет сюда заходить. По крайней мере сейчас.
Гвинет была права. Я знала, где его найти, когда соберусь с силами, но сейчас не была готова к встрече.
Глава шестьдесят первая
Конвоиры вели меня по коридорам Санктума, и мы отошли уже довольно далеко, когда сзади раздались торопливые шаги. Кто-то пытался нас догнать. Каден появился из-за угла и, увидев нас, остановился.
– Идите к лестнице и ждите принцессу там, – приказал он стражникам. – Мне нужно с ней переговорить.
Солдаты выполнили приказ, а Каден потянул меня за руку в узкий неосвещенный закуток. Увидев мою щеку, он сверкнул глазами.
– Я оступилась, Каден. Обычная неловкость. Не воображай невесть чего.
Протянув руку, он нежно провел пальцем по моей разбитой скуле. Судя по тому, как были стиснуты его зубы, вряд ли он мне поверил.
– Долго ли это будет продолжаться, Лия? Когда ты наконец решишься мне доверять?
Он говорил задумчиво и серьезно, и я сама удивилась тому, как сильно мне хочется во всем ему признаться – но слишком близка была наша с Рейфом свобода. Я не могла позволить себе такую роскошь, как искренность и честность. До сих пор я не знала до конца, чего можно ожидать от Кадена. Я не сомневалась в его привязанности ко мне, но ведь и свою верность Венде и Комизару он не раз доказывал на деле.
– Мне нечего от тебя скрывать.
– А как насчет эмиссара? Кто он на самом деле?
Это больше походило на обвинение, чем на простой вопрос. Я искривила губу, пытаясь потянуть время.
– Лжец и манипулятор. Вот все, что я о нем знаю. Поверь.
– Ты даешь мне слово?
Я кивнула.
Каден заметно успокоился. Я прочла это в его глазах и по облегченному вздоху, вырвавшемуся из его груди. Он поверил наконец что я не состою в заговоре с эмиссаром. Однако этой уверенности ему хватило ненадолго. Почти тут же появились новые подозрения.
– Я знаю, что ты не любишь Комизара.
– И сама тебе в этом призналась. Нужно ли нам все начинать сначала?
– Если ты надеешься, что брак с ним даст тебе власть, то очень ошибаешься. Он ни за что не разделит ее с тобой.
– Увидим.
– Проклятье, Лия! Ты что-то замышляешь. Я просто знаю это. Ты сама говорила, что будешь пытаться – и в этом я тебе верю. Что ты задумала?
Я не проронила ни слова.
Каден вздохнул.
– Не делай этого. Добра из этого не выйдет. Поверь мне. Ты останешься здесь.
Я постаралась ничем не выдать себя, но от того, как это было сказано, кровь застыла у меня в жилах. В голосе Кадена не было ни гнева, ни угрозы. Просто очевидный факт.
Он отстранился от меня, запустил пятерню в волосы и прислонился к стене. В его глазах стояла безысходность.
– Я слышал твое имя, – пояснил он. – Ветер нашептал мне его еще до того, как я попал в Терравин. А в тот день в таверне, когда ты перевязывала мне плечо, Лия, я увидел нас с тобой. Вместе. Здесь.
У меня пересохло во рту. Каден мог не продолжать. Эти несколько слов объяснили мне многое – случаи во время нашего путешествия через земли Кам-Ланто, когда он что-то заранее предчувствовал, слова моей матери, когда я спросила, бывает ли, чтобы дар передавался сыновьям. Такое бывает, но… очень редко.
Каден обладал даром. Если не в полноте, то в некоторой степени.
– Ты всегда знал, что наделен им?
– Это стало одной из причин, по которым отец от меня избавился. Как-то я не
