– Я видела только звезды вселенной, и они сияли над всеми вами.
Такой расплывчатый ответ, кажется, удовлетворил и скептиков, и тех, кто мне поверил. В зале возобновились тихие пересуды в ожидании Комизара.
Рейф продолжал смотреть на меня с нескрываемой тревогой. Отвернись, умоляла я беззвучно, потому что и сама не могла оторвать от него взгляда. Но потом я увидела его руки, те самые, что так нежно гладили меня по лицу. Будет очень досадно, если нашему придворному придется прежде срока начать расставаться со своими пальцами. Будь убедительна. Чтобы они поверили.
Убедить предстояло многих, сейчас на меня смотрели все. Я отвернулась. Вовремя – в зал как раз входил Комизар.
– Где моя суженая? – громко крикнул он, хотя я стояла у всех на виду.
Слуга бросился вперед и подал ему полную кружку, а рахтаны и наместники между нами почтительно расступились.
– Вот и она, – продолжил Комизар, будто только что меня заметив. На шее у него я разглядела небольшой порез. Остальные, разумеется, тоже его увидели. – Не волнуйся, любовь моя. Просто немного оцарапался во время бритья. Кажется, я немного переусердствовал сегодня в своем желании понравиться тебе.
Он улыбался, но глаза смотрели серьезно и предостерегающе. Скажи что-нибудь, прочла я в них. Ответь именно так, как следует.
– Вам ни к чему так рисковать. Вы всегда мне нравитесь, sher Комизар.
– Милая моя птичка, – произнес он вслух, подошел и, положив ладонь мне на затылок, притянул к себе. Почти касаясь моих губ, он шепнул: – Старайся как следует.
Кого он пытается одурачить? Совет с самого начала знал, что наша свадьба – фарс, а я лишь инструмент в его игре. И вдруг я поняла, что цель у Комизара совсем другая. Он хочет показать, что не испуган нападением Убийцы и по-прежнему крепко удерживает власть.
Одно дело было целовать его ради осуществления своих планов, но сейчас, когда это играло на руку ему, все выглядело совсем иначе. Я собрала волю в кулак, чтобы не шарахнуться прочь, когда его губы коснулись моих. Комизар был на удивление ласков, даже нежен, но все равно вызывал у меня глубокое омерзение. Представление было хорошо продумано, и в последний момент его пальцы зарылись в мои волосы, а губы прижались к моим пылко и страстно. Я слышала похабные шутки вокруг и чувствовала, как кровь ударила мне в лицо. Наконец он выпустил меня – в его глазах вместо холодного расчета я неожиданно увидела искру желания. Меньше всего я хотела этого. Неимоверным усилием взяв себя в руки, я заставила краску схлынуть со щек.
Комизар отвернулся от меня с довольным видом.
– Дадут ли нам поесть? – воскликнул он.
По залу тут же принялись сновать слуги, мы заняли свои места, но над залом будто повисло ядовитое облако, мешая обычному веселью. Причина была в подозрительном отсутствии Убийцы. Я произнесла благословение и, прежде чем пустить по рукам блюдо с костями, взяла одну косточку себе, просто чтобы хоть чем-то занять руки и глаза (у меня на поясе уже и так висела тяжелая связка).
Косточка была маленькая, побелевшая и высушенная на солнце, куда их выкладывали повара, выдержав сперва в бочке с червивой мукой, пока мучные черви и жуки не объедят их дочиста, уничтожив каждую крошку мяса и костного мозга. Отъевшихся личинок затем использовали рыбаки в качестве наживки, а рыбная ловля приносила новые кости. Бесконечный круговорот, где жертва следовала за жертвой. Я перебирала косточку в пальцах, пытаясь стереть из памяти поцелуй Комизара. Мне было страшно поднять глаза на Рейфа, потому что я точно знала, что увижу – тревогу, ревность и красные пятна у него на щеках. Если бы мне пришлось изо дня в день любоваться, как он целуется и обнимается с девушками, я бы наверняка сошла с ума.
– Вы ничего не едите, принцесса, – заботливо заметил Комизар.
Чтобы не испытывать его терпение, я взяла с блюда ломтик репы и откусила кусочек.
– Ешь как следует, – настаивал он, – завтра у нас важный день. Не хочу, чтобы ты обессилела и лишилась чувств.
У Комизара каждый день был важным. Я не сомневалась, что он имеет в виду очередной выезд в город или его окрестности. Любопытно, что до сих пор он так и не свозил меня в один-единственный квартал – в Томак на крайней южной оконечности города.
Внезапно из коридора донесся топот, и люди, к неудовольствию Комизара, разом оторвались от трапезы – никому не хотелось пропустить появление Убийцы, всех разбирало любопытство, заметны ли на нем следы поединка. Вскоре стало понятно, что приближающиеся шаги принадлежат не одному человеку. Руки, поспешно оставив тарелки и кружки, потянулись к оружию. Конечно, непреодолимое препятствие в виде Великой реки позволяло не бояться нашествия врагов извне, но всегда нужно быть готовыми и к появлению врага внутреннего. Кровавая резня, так назвал это Каден.
Каден вошел через восточный вход. Все увидели то, чего ждали – следы борьбы, ссоры, а то и неудавшегося покушения. На скуле у него темнел багровый кровоподтек, рука висела на перевязи, однако вошел он без оружия, и присутствующие с облегчением вернулись к еде. Комизар явно выглядел лучше, чем его Убийца. Рядом с Каденом шел высокий мужлан зловещего вида – судя по всему, новый наместник, – а с ним припадающий на одну ногу юноша, видимо, оруженосец. С того края стола, где сидел Малик с группой рахтанов, послышался приглушенный смех. Каден решительно направился к Комизару.
– Новый наместник Арлестона доставлен, как вы просили, – доложил он так, будто поставил к ногам Комизара сундук с грузом. Затем резко обернулся к наместнику: – Наместник Обраун, это твой суверен. Преклони же перед ним колено и принеси присягу верности.
Наместник выполнил требование, и, прежде чем Комизар успел что-либо ответить, Каден шагнул между нами и оперся рукой о стол. Вид у него был взбешенный, и, хотя он шептал, слова прозвучали достаточно громко, чтобы расслышали сидевшие поблизости.
– А ты, благородная, этой ночью спишь со мной, – прошипел он. – Комизар не видит препятствий к тому, чтобы ты обслуживала нас обоих. И после долгой утомительной поездки я желаю, чтобы меня как следует обслужили. Поняла?
Я ничего не ответила, только щеки вспыхнули. Я никогда не видела Кадена таким разъяренным, разве что однажды, когда он запер меня в carvachi за нападение на Малика. Но нет, сегодня его гнев был куда сильнее. Сегодня я предала лично его. В его глазах я представляла всех высокородных вельмож Морригана и
