Он собирался подать вверх по цепочке добрую идею, но поступил приказ занять новую позицию. Пехота уже двинулась в указанном направлении, танки потянулись следом.

Около семи часов вечера, когда солнце опустилось к мнимой линии горизонта, танки Глебова развернулись на северо-западной окраине авиабазы. Командиры распределили сектора обстрела, после чего ротный разрешил пообедать. Поскольку тылы с полевыми кухнями застряли неизвестно где, голодным танкистам раздали трофейные пайки.

– Нормально, – прокомментировал хозяйственный Серега. – Наши коробки всегда сожрать успеем.

С импортными продуктами они намучались. Горелки с сухим спиртом, как у нормальных людей, в натовских комплектах не было. Хорошо, внутри упаковки нашлась инструкция с картинками, по которым удалось понять, что достаточно опустить пакет с обедом в кипящую воду. Кое-как развели костер, вскипятили воду в новом котелке и – уже в темноте – принялись морить червячков.

Реутову досталось загадочное блюдо – креольская джамбалая с курицей, копченой колбасой и креветками. Старший лейтенант попробовал с опаской, но решил, что есть можно, хотя заокеанские кулинары перестарались по части острого перца и помидоров. Артур остался недоволен пельменями, которые тут назывались «равиоли», но Варгушин без нареканий умял макароны с мясным фаршем в томатном соусе.

Запивали это удовольствие растворимым кофе в пластиковых стаканчиках, которые тоже опускали в горячую воду. На десерт было что-то вроде шоколадных пирожных, оказавшихся одновременно чересчур сладкими, невероятно горькими и вообще противными.

– И хлеб у них невкусный, наши пайки лучше, – подвел итог Артур, однако быстро уточнил: – Про сосисочный фарш просто молчу.

Прикончив свою порцию, Реутов решил прогуляться вдоль расположения роты и выяснить намерения командования. Офицеры уже перекуривали трофейным «кэмэлом», поругивая непривычную кормежку. Суровегин, Лавандов и капитан из СМЕРХа гадали, чем придется заниматься с утра – продвигаться дальше на запад или отбивать атаки.

Аркан пристроился к ним, осведомившись:

– Братишки, вы обратили внимание на «сербиянку» нового типа?

Голос капитана Суровегина прозвучал почему-то со второго этажа:

– Видели, – степенно сообщил Витяня. – Догадались-таки крышу снять.

– Плохо, что противник учится на своих ошибках, – вздохнул Аркан. – Да, между прочим, еще какая-то новая машина мимо штаба деру дала. Майор думает, что радиостанция или радар.

– Мы тоже видели, – подтвердил здоровенный контрразведчик. – Видать, важная штука, если восемь единиц бронетехники ее прикрывали.

Светскую беседу прервали мрачные Заплетин, Усманов и Глебов. Полковник зычно приказал командирам подразделений собраться вокруг него. По тому, как он нетерпеливо притоптывал, Аркан заподозрил недоброе. Вдобавок прибежала симпатичная лейтенант Люба, шепнула что-то коллеге-капитану, и оба на повышенной скорости метнулись к своим машинам.

Когда подтянулись офицеры, командир бригадной группы приказал поднимать людей и совершить марш на четыре километра к югу с целью занять оборону фронтом на запад в роще Хвойная. Полковник показал на карте границы батальонных опорных пунктов, но добавил, что позиции будут уточняться на месте.

– Две стрелковые роты рязанского батальона уже там и занимают оборону, батальон Ольховского и рота Кольцова, если повезет, подтянутся завтра, – закончил Заплетин.

«Всю ночь будем лопатами работать», – уныло догадался Реутов. Параллельно пробежала беспокойная мысль: с чего бы вдруг бригаде срываться с прекрасной позиции на авиабазе? Подобные вопросы возникли у многих, недоумение выразили сразу несколько голосов.

– Приказ штаба Волынского фронта, – раздраженно сообщил Глебов. – Оборона базы поручена украинской бригаде. К тому же дорогие союзнички попытались наложить лапу на нашу колонну с трофеями. Кольцову с Ольховским пришлось организовать сопровождение машин до белорусской границы… Так что рота Бобровко уходит с батальоном Усманова, а мы останемся держать рубеж, пока хохловоинство не появится.

Союзники появились примерно через час, когда совсем стемнело. Командовал ими полковник, демонстративно говоривший только на мове. Реутов слышал, как украинец насмешливо сказал Глебову: дескать, москали всегда первые, когда надо барахлишко разграбить. Майор огрызнулся:

– Между прочим, эту базу мы с боем взяли, пока вы где-то в тылу отсиживались.

Полковник не стал отвечать по существу, а только посоветовал поскорее покинуть вверенную его бригаде полосу обороны.

Возле БТ № 225 остановился бронетранспортер украинской части. На корпус старенького БТР-60ПБ были навешаны решетки, сваренные, похоже, из обычной арматуры. Похожую защиту Аркан видел до войны на фотографиях бронетехники бундесвера. Командир взвода союзников, немолодой – видать, призван из запаса – капитан-харьковчанин был настроен благожелательно и поведал, что экраны сварганены кустарным способом.

– Говорят, четыре попадания гранатой выдерживают, – сказал капитан и смутился, не стал уточнять, что качество решеток проверено боями за Донецк и Луганск. – Боши капитально делали, приваривали и на корпус, и на башни «леопардов». А у нас, видишь, только лишь корпус прикрыт.

– Да, на круглую башню такое решето не прикрепить, – согласился Реутов и скептически покосился на коническую башню «бэтэшки». – Ну хоть что-то.

Ротный подал сигнал, и танки, вытянувшись колонной, поползли на новую позицию.

На западной, обращенной в сторону противника опушке саперы и пехота уже оборудовали траншеи со стрелковыми ячейками. Хотя боевой день вымотал всех изрядно, личный состав не роптал. Не первый день воевали, поэтому соображали, как важны полевые укрытия.

Танкистам достался участок в ярусе редкого древостоя. Прихваченный в ангарах авиабазы экскаватор выкопал котлованы для боевых машин. Прежде чем загнать БТ в земляное укрытие, Реутов упросил саперов вычерпать сбоку окопа для танка пятиметровую щель. Потом они втроем с Артуром и Серегой довольно долго работали лопатками, возводя из вынутой ковшом земли брустверы.

Снова зарядил дождь, пусть не слишком сильный, в щели стало мокро. Выход придумал народный умелец Варгушин: накидать на дно веток и спать, завернувшись в плащ-палатки.

Дело шло к полуночи, они уже собирались распечатать очередную порцию пищевых трофеев. Тут своевременно появился лейтенант Водоходов с доброй вестью: в тылу работает полевая кухня, и всех приглашают за горячим. Каша была перловая, но с хорошей порцией тушенки, так что даже едва подслащенный чай не испортил ночной трапезы.

Штаб части разместился в унифицированной зимней палатке. Собрав офицеров, Заплетин приказал организовать отдых личного состава, но не забывать об охранении. Полковник добавил почти со злобой:

– Я думал с утра, когда подвезут боеприпасы, развить успех, но союзники наступать отказываются. Так что сутки-другие покукуем в обороне, потом сдадим участок украинцам, а сами вернемся на Брестское