Прелестно, не так ли?
Единственным минусом была та компания, в которой оказался приглянувшийся мне слишком человечный незнакомец. О, это послевкусие от животной ярости, затаённой зависти и злобы я вряд ли когда-нибудь забуду. Даже с перепоя не смогу перепутать. Потому что от кого ещё я мог чувствовать эту лелеемую годами неприязнь, сдобренную энным количеством скелетов в семейном шкафу, выбеленных временем и стараниями горничных, как не от одного сиятельного магистра блондинистой наружности, мм?
Семейные ценности и тайны такие… семейные. Ужас, что и ни говори!
– Ну и в какие дебри тебя понесло, мой маленький глупый брат? – Распугав мелких умертвий своей жуткой клыкастой улыбкой, я добрался до нужного мне коридора. – И чем же ты в который раз умудрился мозги-то свои отключить?
Вопрос, если честно, был чем-то из разряда философской риторики. И не нёс в себе никакой информации, кроме банальной констатации факта. Но объяснять это подозрительным ученикам Академии, группа которых как раз возвращалась с занятий, я не собирался, ласковой (очень) улыбкой и маньячным (слегка) взглядом выпроводив лишних свидетелей куда подальше. Они предпочли скрыться, прихватив с собой и то пособие для местной анатомички, отдалённо подающее признаки жизни и даже – о ужас! – принадлежности к женскому полу.
– Ай-я-яй, мой маленький глупый брат… – Повторный поиск магией дал точное представление, что происходит. И я с трудом удержался, чтобы не сделать привычный жест рука – лицо от осознания всей той глубины… Ну, предположим, ямы с самомнением, в которую грохнулся мой родственник. – Хранители, на одни и те же грабли наступить!.. В который раз… Ей-богу, ты либо очень любишь эти грабли, либо твёрдость твоего черепа сравнима разве что с чёрным железом. Раз до сих пор не проняло и не исправило! Впрочем, о чём я? Тебя ж, мой маленький глупый брат, даже могила не исправит. Я лично проверял, увы.
И я, раздосадованно поморщившись, засунул руки в карманы брюк, ища подходящее окно на нужную мне сторону. Туда, где два великовозрастных раздолбая так увлечённо полируют друг другом все более-менее твёрдые поверхности.
Наверное, эта история стара как мир. Там, где ценят силу, расчёт и интригу, мой маленький глупый брат мог уповать лишь на первое, да и то не всегда. Обделённый вниманием отца, вечно остававшийся на вторых ролях, он вырос с гремучей смесью детских комплексов, обид и диких в своих размерах амбиций, реализовать которые вряд ли ему хватит сил.
Я хмыкнул, щёлкнув пальцами. Я говорил, орал, убеждал, угрожал… Уговаривал, в конце концов, оставить всё это в прошлом и жить дальше. Забыть, наконец, упокоить и похоронить уже надежду хоть как-то привлечь к себе сиятельное внимание того, кто волей Хранителей достался нам в отцы. Вот только…
Малыш так и не смог вырасти, продолжая перекладывать вину за всё случившееся на кого угодно, только не на того, кто действительно виноват. И судя по тому, что я сейчас чувствую, продолжает с саблей наголо скакать в попытке что-то доказать себе и окружающим. Последним, кстати, в первую очередь.
Наверное, я плохой брат. Даже отвратительный, раз позволил этой ситуации дойти до полнейшего абсурда. Но если уж быть честным, я предлагал помощь. Я всегда был готов помочь ему, да и сейчас могу это сделать. Проблема только в том, что для этого моему маленькому глупому братцу надо меня попросить. Что для него равносильно смерти. Моей. И он с завидной регулярностью безуспешно пытается воплотить этот план в жизнь. Родственные связи такие… родственные. Я даже не знаю, чего мне порой хочется больше: отвесить младшему подзатыльник за попытку придушить одного милого моему сердцу шизофреника… или всё же просто и ненавязчиво прибить братца. И знаете, мне его будет вовсе не жаль. Такая по глупости загубленная жизнь не стоит моих сожалений. Совершенно.
Нужное окно я обнаружил минут через пять, ориентируясь на чужой страх, чувствовавшийся всё сильнее. Им буквально пропиталось всё вокруг, оставляя на коже неприятное липкое ощущение и вызывая стойкое желание всё же воплотить в жизнь давнюю угрозу, прикопав причину этого самого страха под ближайшим косогором. В конце концов список претензий к гордому заносчивому «блондину» рос просто в геометрической прогрессии. Ведь, зная о том, как трепетно я отношусь к некоторым личностям, он всё равно предпочитал повторять пройденный материал исключительно эмпирическим способом. Говоря проще, с жадностью и бешеным огнём в глазах, с упорством, достойным лучшего применения, продолжал идти по полю из грабель.
Ну, хоть что-то неизменное в этой жизни, ага.
Размышляя на тему сучности бытия и неизменности чьих-то тараканов, я потянулся открыть окно. И еле успел отскочить в сторону, когда его просто-напросто выбило очередным шальным заклятьем. Град осколков разлетелся по коридору, чудом меня не задев, а на стене напротив образовалась сеть милых трещин с отпечатками чёрных проклятий, расползающихся по тёмному камню. А следом, как завершающий общую картину штрих, послышался отборнейший мат. На языке троллей, поминая чью-то мать и высказываясь о наболевшем, вещал мой ненаглядный шизофреник. Ему вторило злое шипение моего глупого младшего брата, создавая непередаваемый антураж самых настоящих кошачьих боёв. Даром что дракон.
– Как мило, – фыркнул я тихо, мягко, даже нежно улыбнувшись в ответ на очередной пассаж со двора.
Страх стал острее, с нотками горькой обиды и досады. Чисто такой… женской.
Любопытно, что же… или, точнее, кого же эта парочка не поделила?
А страсти между тем разгорались нешуточные. Словно чётко зная, кто подпирает плечом стену у выбитого окна, эти клоуны разразились совершенно непристойными предположениями о процессе создания друг друга. Когда и это не возымело желаемого эффекта (ничего нового они, увы, не озвучили), мой обожаемый шизофреник поинтересовался, как такой образчик мужества и галантности (тут я тихо хохотнул, отметив лошадиную дозу яда в этом комплименте) вообще умудрился получить звание магистра.
Реакция была абсолютно закономерна и предсказуема. Рай’шат, мой маленький глупый брат, не придумал ничего лучше, как запустить в острого на язык противника простым, но очень эффективным заклинанием – силовым толчком. Остатки рамы врезались в стену, разлетевшись в щепки. Часть проёма вынесло внутрь, оставив на многострадальных стенах немаленькие выбоины. И лишь по счастливой случайности не задев никого. По очень счастливой случайности.
Я усмехнулся, щелчком пальцев выставив небольшой щит. Дети. Маленькие дети. Хранители, дайте мне терпения. Один не удержался и высказался, второй не промолчал там, где стоило бы держать свой
