– Король желает знать твое имя, господин.
– Осберт, – ответил я.
– Осберт, – передал монах королю.
– Осберт, – задумчиво повторил Хивел, потом повернулся и стал слушать, что нашептывает ему на ухо детина в красном шарфе поверх шлема. Сообщение вызвало на губах Хивела улыбку. Он бросил что-то Эдвину, и брат смущенно посмотрел на меня.
– Кредо, – перевел монах. – Государь желает, чтобы ты прочитал кредо.
– Символ веры? – промолвил я, понимая, что слова, которые вдалбливал в меня в детстве отец Беокка, напрочь выскочили из головы.
– Веруем в Бога, – начал сын, – Отца Всемогущего, Творца неба и земли, видимого всего и невидимого. И во единого Господа Иисуса Христа…
Тут присоединились Финан и остальные:
– …Сына Божия Единородного… – Все дружно перекрестились, прочитав нараспев последние три слова, и я торопливо повторил жест. – От Отца рожденного прежде всех веков, Бога от Бога, Свет от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного…
Хивел вскинул руку, прервав чтение. Он снова обратился к Эдвину, хотя не отрывал проницательного взгляд от меня.
– Король желает знать, – перевел монах, – почему ты не произносишь слова?
– Единосущного Отцу, – забубнил я, когда воспоминания пробились вдруг через пелену детства, – через Которого все сотворено. Ради нас, людей, и ради нашего спасения сошедшего с небес и воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы и ставшего человеком.
Снова король вскинул руку, и я покорно смолк. Хивел глянул на брата Эдвина. Тот кивнул, вероятно подтверждая, что я процитировал слова кредо правильно. Король продолжал улыбаться, бросив несколько слов Эдвину, но монах вдруг побледнел.
– Король говорит… – начал он, запнулся, но потом собрался с духом и закончил: – Король говорит, что удивлен знакомством великого господина Утреда с Символом веры.
Я ничего не ответил, просто уставился на Хивела, который снова взял слово.
– Ему хочется знать, – перетолмачил Эдвин, – почему ты солгал насчет своего имени.
– Передай, что у меня плохая память, – велел я.
Хивел рассмеялся, причем мне бросилось в глаза, что перевода брата Эдвина ждать не стал. Он рассмеялся сразу после моих слов, затем улыбнулся мне.
– Плохая память, – повторил он, причем на нашем языке.
– Похоже, господин, – заметил я, – что и твоя память прихотлива – она только что подсказала тебе про умение говорить по-английски.
– Церковь учит нас любить врагов, – сказал король. – Мой отец верил, что врагов к тому же стоит знать.
Я понял, что Хивел изображал нужду в переводчике, чтобы послушать, посмотреть и самостоятельно сделать выводы насчет нас. Похоже, мы ему понравились.
– Идвал был среди тех, кто вместе с отцом Пирлигом участвовал в твоей битве против Кнута, – продолжил король, указав на верзилу, шептавшего ему на ухо. – Он узнал тебя. Итак, господин Утред с плохой памятью, ты не паломник. Что же привело тебя сюда?
Не оставалось иного выбора, как сказать правду или ту ее часть, которую я мог открыть. Мы пришли, сообщил я, потому что у меня украли меч ярла Кнута. А меч принадлежит тому, кто убил врага. Я желаю забрать Ледяную Злость.
– Которая находится в руках у Рогнвальда, – заключил Хивел. – Получается, тебе повезло.
– Повезло, господин?
– Потому что мы пришли убить его. Можете к нам присоединиться.
Вот так мы отправились на войну.
Глава девятая
Главным советником короля Хивела был сообразительный священник по имени Анвин, знавший наш язык и, пока мы скакали на север, устроивший мне подробный допрос. Ему хотелось знать, кто правит в Мерсии, и он был поражен моим ответом и даже усомнился в нем.
– Госпожа Этельфлэд? – переспросил поп. – Честно?
– Я участвовал в витане, который ее избрал.
– Ты меня удивил, – признался он. – Поразил!
Анвин нахмурился, размышляя. Был он лысый как яйцо, с длинным, угловатым лицом и тонкими неприятными губами, зато темные глаза лучились весельем и сообразительностью. Он принадлежал к тем умным священникам, которые высоко поднимаются на королевской службе, и я подозревал, что Анвин честно и преданно служит не уступающему ему в проницательности Хивелу.
– Насколько мне известно, Уэссекс был решительно настроен, что госпожа Этельфлэд не обязана взваливать на себя ношу покойного мужа, – продолжил он, все еще хмурясь. – Так что случилось?
– Мерсийцы гордятся своей страной, – ответил я. – И не готовы откинуться на спину и раздвинуть ноги перед чужим королем. Пока.
Моя грубость его позабавила.
– Это я понял, господин. Но избрать женщину! Последняя дошедшая до нас новость гласила, что Эрдвульф женится на дочери Этельфлэд и будет управлять страной от имени Эдуарда.
– Эрдвульф вне закона, – отрезал я, вновь удивив Анвина.
Не вызывало сомнений, что у короля Хивела имелись свои источники при саксонских дворах, и источники надежные. Но добытые лазутчиками сведения о покушении Эрдвульфа на вдову Этельреда и о победе Этельфлэд еще не достигли Западного Уэльса. Я рассказал ему про нападение Эрдвульфа на сестру короля и о его провале, но не упомянул о своем участии в этой истории, как не поведал и о влиянии, оказанном мной на ход витана.
– Не скажу, что сочувствую Эрдвульфу, – с явным облегчением заявил отец Анвин. – Он всегда был недругом валлийцев.
– Он мерсиец, – сухо напомнил я, и священник улыбнулся:
– Значит, Этельфлэд будет править! – Он хмыкнул. – Женщина на троне!
– Весьма способная женщина, – подчеркнул я. – И в ней больше от воина, чем в ее брате.
Священник покачал головой, все еще осмысливая идею женщины на троне.
– В странные времена мы живем, господин.
– Верно, – согласился я.
Нам для поездки выделили невысоких лошадок, тогда как остальная часть отряда Хивела скакала на боевых конях. Путь лежал по каменистой тропе, ведущей на север мимо крошечных полей и скалистых утесов. Король вел более трех сотен воинов, и отец Анвин считал, что этого вполне достаточно.
– У Рогнвальда около ста тридцати бойцов. Едва хватит, чтобы оборонять частокол!
Я наблюдал за тем, как сокол очерчивает спираль над горой, затем проводил птицу взглядом, когда та полетела на восток.
– Как давно Рогнвальд живет здесь?
– Шесть лет.
– Твой король, – я кивнул на Хивела, скакавшего немного впереди нас с двумя своими знаменосцами, – произвел на меня впечатление человека очень умного. Почему он позволил Рогнвальду осесть?
– Так он и не позволял! Это сделал предыдущий государь, болван по имени Родри.
– Выходит, Рогнвальд просидел тут шесть лет и за все эти годы ни разу не создал проблем? – осведомился я.
– Несколько набегов за скотом, – пренебрежительно бросил Анвин. – Но не более того.
– Ты упомянул, что у него всего сто тридцать воинов, и ему наверняка
