Епископ наблюдал за тем, как гроб опускают в могилу. Рядом с ним располагались Этельхельм и Эльфлэд, тогда как на другой стороне зияющей дыры стояла Этельфлэд в платье из черного шелка, переливавшегося при каждом ее движении. Ее дочь Эльфинн находилась рядом и умудрилась придать себе печальный вид. Когда тяжелый гроб установили в усыпальнице, я заметил, как Этельхельм посмотрел на Этельфлэд и взгляды их скрестились. Они стояли так продолжительное время, затем Этельфлэд повернулась и, увлекая за собой дочь, вышла из храма. Служанка вручила Этельфлэд плотный плащ, который та накинула на плечи и шагнула под дождь.

Вот так кузен Этельред ушел из моей жизни.

Витан собрался на следующий день. Начался он вскоре после рассвета, в ранний час. Как я понимал, это объяснялось тем, что Этельхельм хотел побыстрее покончить с делом и отправиться домой. Или, что более вероятно, чтобы успеть вызвать Эдуарда, который ожидал где-то неподалеку. И тогда тот совершит торжественный въезд в столицу своего нового королевства. Все предполагалось обстряпать быстро. По крайней мере, они так планировали. Толпа на похоронах Этельреда состояла, как и следовало ожидать, из поддерживавшей его знати и горстки сторонников Этельфлэд, оказавшихся в Глевекестре. Витан выслушает пожелания Этельхельма, проголосует за его предложение, и Вульфхерд с Этельхельмом заслужат признательность нового государя Мерсии.

Такой был расчет.

Начался витан, естественно, с молений епископа Вульфхерда. У меня теплилась надежда, что после бесконечной проповеди накануне прелат укоротит молитву, но нет, он мог восславлять своего Бога беспрестанно. Вульфхерд просил пригвожденного даровать витану мудрость – недурная идея, – затем наказал своему Богу одобрить все предложения, которые епископ собирался выдвинуть. Молебен тянулся так долго, что олдермены, таны и церковные иерархи начали шаркать ногами и ерзать скамейками по плитам пола. Наконец Этельхельм так громко прокашлялся, что епископ поспешил закруглиться.

Трон Этельреда стоял на дощатом помосте. Он был застлан черной тканью, на которую положили инкрустированный шлем. В былые времена государей не венчали короной, вместо этого им на голову надевали королевский шлем, и я не сомневался, что всем в зале известно назначение этого шлема. Слева от трона, если смотреть из зала, стоял аналой, явно перенесенный из церкви, а справа располагались простой работы стол и два стула. За столом сидели, с перьями наготове, два близнеца-священника, Сеолберт и Сеолнот. Им предстояло записывать ход витана, который начался с вступления епископа.

Мерсия, как заявил он, целое поколение жила без короля. Но Бог, мол, велел, чтобы у государства был король – это утверждение вызвало у собравшихся лордов одобрительный гул.

– Королевство без короля, – вещал Вульфхерд, – как диоцез без епископа, как корабль без кормчего. И никто из здесь сидящих, – тут он обвел нас взглядом, – не станет отрицать, что Мерсия является одним из древнейших государств Британии.

Зал снова наполнил одобрительный гул, еще более громкий, и ободренный поддержкой епископ продолжил вспахивать почву.

– Наш господин Этельред, – голос его возвысился, – был слишком скромен, чтобы претендовать на трон!

Тут я едва не рассмеялся вслух. Этельред отдал бы глаз, руку и оба шара за право надеть корону, да только слишком хорошо понимал: западносаксонские хозяева его накажут, потому как Уэссексу нужен в Мерсии лишь один король – их собственный.

– Однако он был королем во всем, кроме титула! – Вульфхерд перешел на крик, видимо сознавая слабость самого аргумента. – И на смертном своем одре наш повелитель, наш почивший господин Этельред, пожелал, чтобы его шурин, король Эдуард Уэссекский, был приглашен на древний трон нашей возлюбленной страны!

Епископ прервался, очевидно ожидая услышать рев восторга, но зал молчал, за исключением Этельхельма и его воинов, затопавших в знак согласия ногами.

Мне эта тишина показалась любопытной. Большинство знати было готово исполнить все, что предложат Вульфхерд и Этельхельм, но не испытывало от такой судьбы восторга. Не всю еще гордость растратила Мерсия. Она принимала короля западных саксов, но то будет брак без любви, и потому все хранили молчание. За исключением одного, олдермена Айдина.

– Витан наделен властью выбирать короля, – буркнул он.

Это был знатный землевладелец из восточной части Мерсии, человек, дружина которого давно совершала совместные с западными саксами набеги на данов Восточной Англии, то есть тот, в ком я ожидал найти убежденного сторонника притязаний Эдуарда. Однако даже в его голосе угадывалось недовольство.

– Выбор короля всегда был прерогативой витана, – немного недовольно подтвердил Вульфхерд. – У тебя есть предложение?

Айдин пожал плечами. «Уж не надеялся ли он сам быть избранным?» – подумалось мне.

– Мерсией должен управлять мерсиец, – заявил олдермен.

– Но кто? – рявкнул епископ.

Хороший вопрос. Айдин понял, что лишь немногие в этом зале поддержат его притязания, если таковые вообще имелись, конечно, и потому промолчал.

– Корону следует передавать сыну короля, – произнес другой участник собрания, но я не мог разглядеть, кто именно.

– У господина Этельреда не было сына, – отрезал прелат.

– Тогда ближайшему родичу, – продолжал тот человек.

– Ближайшим родичем является его шурин, король Эдуард, – сказал Вульфхерд.

Это не соответствовало истине, но я промолчал.

– И позвольте напомнить витану, – продолжил епископ, – что мать короля Эдуарда была из Мерсии. – Это правда, и некоторые в зале закивали. Он ожидал еще замечаний, но их не последовало. – Посему я предлагаю…

Прелат не договорил, потому что я поднялся с места.

– У меня есть вопрос, господин епископ, – уважительно произнес я.

– Какой, господин Утред? – настороженно осведомился он.

– Правомочен ли правитель Мерсии назначать себе преемника, если у него нет наследника?

Вульфхерд нахмурился, почуяв подвох, потом решил расставить силки сам.

– Ты говоришь, господин Утред, – медовым голосом начал он, – что господин Этельред являлся правителем сей страны.

– Конечно являлся, – дал я Вульфхерду ответ, которого тот ждал. – Но я не такой знаток мерсийского права, как ты, поэтому лишь хочу уточнить, имело ли последнее желание господина Этельреда законную силу.

– Имело! – с торжеством провозгласил церковник. – Предсмертное пожелание правителя обладает огромной силой, и это благородное собрание необходимо лишь для того, чтобы ввести его в действие.

Снова повисла тишина. Головы повернулись в мою сторону. Все знали, что я хочу видеть Этельфлэд правительницей Мерсии, но своим вопросом и робким ответом я лишь сыграл на руку ее брату. Вульфхерд – он улыбался, считая, что только что одержал большую победу надо мной, – заговорил снова:

– Мы проявим неуважение, не придав веса предсмертному желанию лорда Этельреда, а желание это заключается в том, чтобы его шурин, король Эдуард Уэссекский, стал королем Мерсии.

Он приостановился, но снова был встречен молчанием. Витан мог сознавать неизбежность выбора, но не собирался радоваться ему. На глазах у этих людей умирала гордая страна – страна, где правил некогда великий король Оффа, повелевавший всей Британией. Вульфхерд указал на Этельхельма.

– Господин Этельхельм Уэссекский, – заявил он, – не член витана…

– Пока! – выкрикнул кто-то и был вознагражден смехом.

– Пока, – согласился епископ. – Однако, с вашего разрешения, он поведает нам