– Мой супруг ценил вашу верность, – Этельфлэд снова обратилась к клину, – и хотел бы, чтобы она сохранилась. Я продолжу его труды, пока витан не решит, на кого следует возложить обязанности правителя. А до той поры я требую послушания и поддержки.
Я заметил, что некоторые воины смотрят на нее, а другие отводят глаза, и догадался, что последние – это те, кто поддержит скорее Эрдвульфа, чем Этельфлэд. Примерно треть из отряда чувствовала себя неуютно, но остальные вздохнули с облегчением, подобно мне.
– Ты, – Этельфлэд посмотрела на Эрдвульфа, – остаешься во главе моей дружины и отведешь ее назад в Глевекестр. Я последую за вами. А теперь идите!
Эрдвульф медлил. Я угадывал его мысли в этот момент. Он думал – осмеливался думать! – выхватить меч и напасть на Этельфлэд. Она так близко! Ее люди на далеком холме и не успеют быстро прийти на помощь, его же рать стояла напротив моей горстки. Этельфлэд разрушила все его мечты. Эрдвульф просчитывал будущее. Хватит ли поддержки Этельхельма для того, чтобы отвратить гнев Эдуарда, если он убьет Этельфлэд? Губы его сложились в тонкую линию, глаза сузились. Узурпатор смотрел на нее, и я видел, как правая его рука потянулась к рукояти меча. Но Сеолнот тоже это заметил и схватил Эрдвульфа за предплечье.
– Нет! – услышал я окрик священника. – Нет!
– Увидимся в Глевекестре, – твердым голосом отрезала Этельфлэд.
И Эрдвульф повернул коня. Все его будущее решалось в то мгновение, и он проиграл. Он и его люди ушли. Не веря собственным глазам, объятый волной облегчения, я наблюдал, как воины Эрдвульфа садятся на коней и, не говоря ни слова, проходят по мосту и исчезают на юге.
– Иисус сладчайший! – вырвалось у Финана.
– Помоги мне залезть, – попросил я сына, и тот подсадил меня в седло, и мне пришлось затаить дыхание, пока боль не отпустила.
Этельфлэд знаком велела моим людям разойтись, чтобы она могла пробраться к нам.
– Это правда? – спросила она. Никакого приветствия, только этот короткий вопрос.
– Думаю, да, – ответил я.
– Думаешь?!
– Твоя дочь слышала новость. Хотя Эрдвульф отрицает ее.
– Но, однако, не его сестра, – вмешался Финан. – Она плакала. Горевала.
– Этельред умер в канун Этельвольдова дня, – пояснил я. – В ночь перед свадьбой.
– Это так, мама. – К нам присоединилась взволнованная Эльфинн.
Этельфлэд перевела взгляд с дочери на Финана, потом на меня.
– Он мертв, – кивнул я. – Они хотели сохранить это в тайне, но он мертв.
– Да упокоит Господь его душу, – промолвила Этельфлэд и перекрестилась. – И да простит Бог меня.
Ее глаза заблестели от слез, но объяснялись они печалью по Этельреду или по своим собственным грехам, сказать я не брался и спрашивать не стал. Посмотрев на меня, она тряхнула головой. Лицо ее было строгим, почти суровым, поэтому следующие ее слова удивили меня.
– Как ты? – тихо спросила дочь Альфреда.
– Корчусь, разумеется. И рад, что ты пришла. Спасибо.
– Еще бы я не пришла! – В ее голосе теперь слышался гнев. – Выдать Эльфинн за Эрдвульфа! Собственную дочь!
Так вот почему она скакала на юг. Как и у меня, у Этельфлэд имелись при дворе Этельреда свои люди, и едва свадьба была объявлена, кто-то из них передал весточку в Сестер.
– Я знала, что не поспею в Глевекестр вовремя, – продолжила она, – но не могла не попытаться. А потом мы встретили твоих парней, идущих на север.
Это были те, кто управлял перекрывшими улицы Глевекестра возами. Сама эта уловка, видимо, не сыграла роли, поскольку Эрдвульф не сразу организовал погоню, зато возницы уведомили Этельфлэд о том, что я похитил Эльфинн из дворца Этельреда и иду на север по дороге через Аленкастр.
– После этого оставалось просто разыскать тебя, – подытожила Этельфлэд.
– Сколько воинов ты привела?
– Тридцать два человека. Остальных пришлось оставить для защиты Сестера.
– Тридцать два? – С губ у меня сорвалось удивленное восклицание, и недаром. Я посмотрел на север и увидел спускающихся с холма всадников. Я ожидал, что их будут сотни, но на деле – всего горсть. – А как же четыре флага?
– Три из них сделаны из плащей, нацепленных на ветки.
Я бы рассмеялся, если бы не было так больно.
– Куда теперь? – поинтересовался я вместо этого. – Назад в Сестер?
– Сестер? – презрительно хмыкнула Этельфлэд. – Мерсия управляется не из Сестера. Мы едем в Глевекестр.
– И Эрдвульф идет впереди нас, – заметил я.
– Ну и что?
– Ты сохранишь за ним место начальника ближней дружины?
– Разумеется, нет.
Я посмотрел на юг, в ту сторону, куда удалился Эрдвульф.
– Быть может, стоило взять его в плен?
– По какому праву? Насколько мне известно, он до сих пор командует войсками моего мужа. И его люди вполне могли вступиться за него.
– Могли, – произнес я. – Однако у него еще остается шанс. Он понимает, что если женится на Эльфинн и убьет тебя, то станет правителем Мерсии. А через час-другой он узнает, что людей у нас в два с лишним раза меньше, чем у него.
– Он наблюдает за нами?
– Естественно, – ответил я. Эрдвульф не мог не оставить разведчиков.
Этельфлэд посмотрела на юг, как бы ища глазами дозорных.
– Тогда почему он просто не убил меня сейчас?
– Потому что не все его воины подчинились бы ему и потому что он полагал, будто у тебя за холмом две или три сотни дружинников. Но если бы у тебя имелись эти две сотни, он сам был бы уже мертв. Зато теперь Эрдвульф понимает, что терять ему нечего.
Этельфлэд нахмурилась:
– Ты действительно считаешь, что он нападет? – В ее голосе звучало недоверие.
– У него нет выбора, – пояснил я. – Чтобы получить желаемое, у него остался один день. Один день и одна ночь.
– Тогда ты обязан остановить его, – только и обронила она.
И мы помчались на юг.
* * *Но поскакали не все. Семьи и поклажу под охраной двадцати пяти воинов я оставил в форте, опять под началом Осферта.
– Когда дороги достаточно подсохнут для повозок, езжай дальше в Сестер, – велел я ему.
– В Сестер? – удивился он.
– А куда еще?
– Разве теперь не безопасно вернуться в Фагранфорду?
Я покачал головой:
– Мы уходим на север.
Я оставлял юг. Мой край – Нортумбрия, северная страна, где арфисты в усадьбах играют громко, чтобы перекрыть дикий вой налетающего с холодного моря ветра; северная страна долгих зимних ночей, бесприютных гор и высоких утесов; страна суровых людей и неплодородной почвы. Даны разлились по Британии к югу, выгнав саксонских правителей из Нортумбрии, Мерсии и Восточной Англии, но теперь их теснили назад. Мерсия почти уже свободна, и если я поживу еще, то увижу, как наши саксонские армии пойдут все дальше и дальше на север, пока все мужчины, дети и женщины, говорящие на саксонском наречии, не объединятся под властью одного из своих соплеменников. То была мечта Альфреда, и она стала моей, хотя
