Я тогда был молод, слишком молод, чтоб понять, что за чушь он несет. Кстати, отец Беокка сказал, что настоящий Эдем расположен далеко-далеко на восходе, в стране, оберегаемой ангелами и укрытой золотыми туманами, тогда как Эвесхомм, по его словам, был назван в честь свинопаса, который разговаривал с Девой Марией, пока его стадо рылось под корнями вязов.

– О чем они говорили? – спросил я тогда.

– О милости Божьей, полагаю, – ответил отец Беокка.

– Интересно.

– Вот именно, Утред, вот именно! – твердил священник. – С тех пор мужчины и женщины идут в Эвесхомм в надежде увидеть Богородицу.

– И видят?

– Я молюсь об этом. – Ответ прозвучал как-то расплывчато.

– А ты там был? – допытывался я, и он кивнул, но несколько неохотно. – И ты ее видел?

– Увы, нет.

– Быть может, тебе больше повезло бы, захвати ты с собой пару свиней?

– Свиней? – Священник озадачился.

– Вдруг она любит сало?

– Это не смешно, – отрезал священник.

Бедный отец Беокка, ныне уже почивший.

Признаков погони не наблюдалось, но я знал, что она будет. Эрдвульфу требовалось как можно скорее разыскать Эльфинн, затащить ее в церковь и обвенчаться с ней – только тогда он сможет придать хоть подобие законности своих притязаний на наследство ее отца. Едва ли таны Мерсии покорно воспримут эти претензии. Они сочтут его выскочкой, но, уложив в постель дочь Этельреда и опираясь на полки Уэссекса, он заставит их смириться со своей властью. А если Эльфинн нет? Без Эльфинн он окажется жалким узурпатором. Я подумывал найти в этой омытой дождем долине какого-нибудь попа, чтобы тот поженил Эльфинн с моим сыном, потом подождать, пока Утред заведет ее в ближайшую лачугу и довершит обряд. Я крепко подумывал на этот счет, но мысли о погоне заставляли торопиться.

Речки, через которые мы перебирались, вспухли от ливня, вышли из берегов и стали глубокими в местах бродов. Нам часто встречались усадьбы, потому как земля тут была жирной и плодородной. Деревни выглядели крупными и зажиточными. Наша победа над данами при Теотанхеле породила у местного люда ощущение безопасности: строились без частоколов и не мелочась. Новые амбары были размером с церковь, а церкви хвастали высокой кровлей из свежей соломы. Нам встречались богатые сады и обширные луга. Добрая земля, но низинная – поднявшаяся вода уже заливала пастбища, и поверхность ее рябила от упрямого дождя. Мы замерзли, устали, промокли. Нас так и подмывало остановиться в одной из больших усадеб, мимо которых мы ехали, обсушиться и обогреться у очага, но я не смел терять время.

До цели мы добрались в сумерках, вскоре после того, как селения достиг Осферт с толпой наших домочадцев. Впрочем, велика честь для Аленкастра именовать его селением. Он был построен там, где сливались две реки и пересекались две дороги и где римляне возвели два форта. Древнейший из них, земляные валы которого теперь поросли ежевикой, располагался на холме к югу от рек, тогда как новый построили на месте их слияния, и именно там нас ждал Осферт. Сразу за осевшими стенами укрепления располагалось несколько лачуг, а также господский дом, амбар и с полдюжины стойл для скота. Дом некогда принадлежал дану, погибшему при Теотанхеле, а ныне был изъят Этельредом и передан в дар Церкви.

– Епископ Вульфхерд молится, чтобы здесь вырос монастырь, – сообщил мне здешний управляющий.

– Еще один монастырь? Неужто их мало?

Аленкастр должен был иметь важное значение для римлян, потому что вокруг развалин форта имелось много их строений. Руины густо поросли плющом и крапивой, но один из лишенных кровли домов управляющий расчистил.

– Епископ решил, что тут нам предстоит сделать церковь, – пояснил он.

– Вы бы лучше подновили стены форта, – бросил я.

– Ты думаешь, господин, что даны снова придут? – нервно спросил управляющий.

– Даны всегда возвращаются, – фыркнул я в ответ, отчасти потому, что я был в дурном настроении, отчасти потому, что этот скользкий человечишко не хотел поделиться с нами припасами еды и эля, утверждая, что провизия принадлежит епископу Вульфхерду. Я готов был уплатить серебром за все, но теперь решил просто отобрать нужное, и пусть епископ хоть против ветра писает, мне плевать.

На остатках стен форта я расставил часовых. Когда на промокшую землю опустились сумерки, дождь наконец ослабел. Я стоял на парапете, наблюдая в гаснущем свете за наводнением. Влекомые течением обломки прибились к опорам римского моста, поэтому вода вокруг них бурлила, а широкая полоса ряби раскинулась по обе стороны от проложенной по мосту дороги. Если Эрдвульф погонится за нами, ему придется пересечь этот мост, поэтому я выставил на нем шестерых воинов и велел соорудить на скорую руку завал из стропил, выломанных из коровников. Шесть человек я счел вполне достаточным числом, так как сомневался, что преследователи пожалуют этой ночью. Они устанут, промокнут и замерзнут не меньше нашего, да и ночь обещала быть черной как вар, слишком темной, чтобы всадники могли ехать без опаски.

– Этельред действительно мертв? – спросил поднявшийся на парапет Осферт.

– Так утверждает Эльфинн.

– Подобные слухи доходили до нас и прежде.

– Думаю, на этот раз все правда, – проворчал я. – Но они будут держать это событие в секрете, пока смогут.

– Значит, Эрдвульф может жениться на Эльфинн?

Я кивнул. Ингульфрид, женщина Осферта, приехала с ним, и я махнул ей, приглашая присоединиться к нам. «Да, жизнь – запутанная штука», – подумалось мне. Ингульфрид была замужем за моим двоюродным братом, тоже Утредом, сыном моего дяди, захватившего Беббанбург. Когда моя попытка взять крепость не удалась, женщина решила остаться с нами. С ней тогда находился сын, но Осферт отослал мальчика к отцу. Я бы предпочел перерезать мелкому ублюдку глотку, но подарил его жизнь Осферту, а тот проявил щедрость.

– Эрдвульфу требуется поскорее разыскать нас, – произнес Осферт. – Он не может долго прятать труп Этельреда. А то он начнет вонять.

– Времени у него с неделю, – предположил я.

Осферт посмотрел на юг. Свет почти померк, и холмы за рекой превратились в смутно различимые темные массы.

– Сколько воинов он вышлет?

– Всех, что есть.

– А насколько это много? – поинтересовалась Ингульфрид.

– Сотни две, может, три.

– А сколько у нас?

– Сорок три человека, – уныло сообщил я.

– Недостаточно, чтобы удержать форт, – вставил Осферт.

– Мы можем остановить их на мосту, – рассуждал я. – Но как только река спадет, мерзавцы смогут перебраться через нее вброд выше по течению.

– Получается, завтра надо уходить?

Я не ответил, потому что в этот миг вдруг осознал, какую совершил глупость. Я считал Брайса тупым противником, но теперь сам пополнил ряды болванов и предоставил Эрдвульфу все необходимые ему преимущества. А он ведь не дурак, как и Этельхельм, – им наверняка известно, куда я направляюсь. Я мог сделать вид, что еду в Сирренкастр, но они не могут не знать, что я поскачу к Этельфлэд. Поэтому им нет нужды