– Готовы? – спросил он у парней на возу с сеном. Потом, садясь на коня, повернулся ко мне. – Приближаются.
Стиорра поначалу увлекла Эльфинн к главному дому, затем свернула к воротам. Прежде чем они показались, я услышал их – резкий стук копыт по камням мостовой перед аркой. Затем три девушки и двое мужчин вынырнули из ворот.
– Давай! – взревел Финан, и возчики защелкали бичами, перегораживая телегой выход из дворца.
Один из них вооружился топором и разрубил колесо, и как только воз накренился, все попрыгали на здоровенных битюгов, чтобы скакать за нами. Я также заготовил скаковых лошадей для них и для тех парней, которым предстояло перекрыть дорогу на полпути к крепостным воротам.
Дождь очистил улицы от народа. Мы на рысях подошли к перекрестку, и я дал команду разворачивать воз. Ничто не помешает людям Этельреда воспользоваться любыми из двух других ворот – повозки призваны были лишь задержать неизбежную погоню. Даже пара минут выигрыша могла оказаться драгоценной для нас.
Мы подскакали к городским воротам. Я придержал коня и посмотрел на чернобородого, который сражался вместе со мной при Теотанхеле.
– Я сожалею о том, что сейчас произойдет, – бросил я ему.
– Господин? – Он недоуменно посмотрел на меня.
– Твои ворота придется перегородить, – пояснил я. – И просто поверь на слово – я знаю, что делаю.
– Ты всегда знаешь, господин! – Верзила ухмыльнулся.
Мы опрокинули третий воз у ворот, рассыпав сено под аркой. Да, наши преследователи воспользуются другими воротами, но потратят время, открыв, что прямой путь отрезан. Их задержит дождь, как и необходимость седлать коней. По моим прикидкам, в нашем распоряжении был примерно час до начала погони. Парни, управлявшие повозками, поскакали на север, по дороге, идущей вдоль валлийской границы напрямую в Сестер. До него они доберутся дня через два или три и принесут Этельфлэд весть о моем поступке.
– Дядя! – Ко мне подъехала Эльфинн. Она всегда так меня называла.
– Ты не замерзла?
– Замерзла? – На ее губах играла широкая улыбка. Девчонка любила проказы, а сей подвиг вполне подходил под это определение. – Куда мы направляемся?
– К твоей матери.
Эти слова стерли улыбку с ее лица. Этельфлэд постоянно выражала недовольство дочерью, считала Эльфинн легкомысленной и безответственной. «Голова перьями набита», – нередко говорила она.
– К матери? – с тревогой переспросила девушка.
– Предпочитаешь вернуться в Глевекестр? – предложил я.
– Ну уж нет! – Она снова ухмыльнулась. – Мать всегда добреет, когда ты с ней.
– Я буду рядом, – пообещал я.
– Прошел слух, что ты умираешь!
– Так и есть.
– Ах, я надеюсь, что это неправда!
Финан догнал ее и протянул плащ. Мои парни, видимо, сожалели об этом, потому как на девчонке была только легкая сорочка, которая промокла насквозь и прилипла к телу.
– Ты хорошо ездишь верхом! – бросил я Эльфинн.
– Как и Стиорра!
Я придержал коня, чтобы поравняться с дочерью.
– Я беспокоился, – признался я.
– Эльфинн еще не встала, когда мы приехали. Пришлось ждать. – По ее губам пробежала улыбка.
– И никаких трудностей?
Она покачала головой:
– Стражники ничего не заподозрили. Я сказала, что привела в подарок лошадь, и они выпустили ее посмотреть на кобылу. Решили, что девчонка чокнутая, раз выходит на улицу в такой дождь, но давно привыкли к ее капризам.
Я обернулся в седле и тут же пожалел об этом, но признаков погони пока не было заметно. Серый город раскинулся, окутанный пеленой собственных дымов и прибитый дождевым ветром.
– Они пойдут за нами, – угрюмо процедил я.
Эльфинн замедлила ход, чтобы скакать рядом.
– Мать в Сирренкастре? – спросила она.
– В Сестере.
– Но Сестер разве не там? – Ее рука указала на север.
– Хочу, чтобы твой отец думал, будто мы едем в Сирренкастр, – ответил я.
– Как бы не так! – Она весело отмахнулась.
– Он будет зол! – пригрозил я.
– Не будет.
– Пошлет нам вслед людей с приказом поймать и вернуть тебя.
– Погоню может выслать Эрдвульф, – сказала она. – Или дядя Эдуард, но не отец.
– А почему нет? – спросил я.
– Да потому, что он вчера умер.
Мы со Стиоррой уставились на нее.
– Умер… – начал было я.
– Предполагается, что об этом никто не знает, – прощебетала Эльфинн. – Это тайна, но разве можно сохранить тайну во дворце? Мне доложили слуги, а им все известно.
– Сплетни прислуги? – промолвил я. – Они могут быть правдивы.
– Ах, да весь дворец полон священников! – воскликнула девушка. – Всю ночь народ расхаживал туда-сюда, хлопая дверями, и молитвы бубнили без конца. Думаю, что слух верный.
В ее голосе не чувствовалось ни капли печали.
– Мне жаль, – сказал я.
– Чего?
– Что твой отец умер, – неуклюже пояснил я.
– Наверное, мне положено горевать, но он никогда не любил меня, а я его. – Эльфинн посмотрела на Стиорру и улыбнулась. А я подумал: мне известно теперь, что между ними общего – плохие отцы. Потом она продолжила: – А еще он был вредный, даже вреднее матери! И я не хотела замуж за Эрдвульфа. Поэтому хоть я и должна плакать, но не плачу.
– Так вот почему они держали его смерть в тайне – чтобы выдать тебя за Эрдвульфа, а уже после сообщить всем, – пробормотал я.
– Но теперь они ничего не могут, правда, дядя? – радостно спросила девушка.
И могут, и сделают, потому как без нее Эрдвульф – пустое место, а с ней наследует власть тестя и станет представителем Этельхельма в Мерсии.
Поэтому ему обязательно надо найти свою невесту. Оглядываясь, я видел пустую дорогу, но это ничего не значило. Погоня будет.
Часть вторая. Повелительница Мерсии
Глава четвертая
Дождь лил и лил. Гроза и порывистый ветер ушли прочь, но дождь не сдавался. Казалось невероятным, что небо может содержать столько влаги. Словно океаны богов пролились на нас устойчивым, бесконечным, проникающим до костей потоком и продолжали мочить нас, пока мы взбирались на крутые отроги холмов. Достигнув вершины, мы свернули на север, следуя тропе, проложенной овцами поперек волнистых склонов. Дозорные со стен Глевекестра увидят, что мы уходим на восток, в сторону Сирренкастра, и я надеялся, что Эрдвульф решит, что мы направились именно туда. Однако теперь мы сошли с римской дороги, перебрались через холмы и свернули на путь, ведущий к Аленкастру.
Дорога была скользкой, но сильной грязи мы не встречали до тех пор, пока не спустились в широкую долину Эвесхомм. Вот тут колеи стали глубокими и труднопроходимыми. Один христианский священник поведал мне как-то, что Адам и Ева жили в этой просторной, плодородной равнине и что именно в этом Эдеме в наш мир проник грех. Тот малый проповедовал как сумасшедший: махал руками, брызгал слюной, обводил храм горящим взором. «Женщина! – изрыгал он. – Через нее пришел на землю грех! Это женщина испортила
