Закрытая для радостей душа Альфреда оказалась крепкой, как скала, о которую разбивались даны. Раз за разом они нападали и раз за разом убеждались в том, что король хитрее и умнее, а Уэссекс тем временем крепчал и богател, и все это благодаря Альфреду. Мы думаем, что король – это привилегированная персона, которая правит нами и вольна вводить и нарушать законы или пренебрегать ими, но Альфред никогда не становился над созданным им же кодексом. Он воспринимал свою жизнь как долг перед Богом и людьми Уэссекса. Я не встречал лучшего короля, и вряд ли мой сын, мои внуки и их дети когда-нибудь увидят такового. Я не любил его, но не переставал восхищаться им. Он был моим королем, и всем, что у меня сейчас есть, я обязан ему. Пищей, которую я ем, домом, в котором я живу, и вооружением моих людей. Вся моя жизнь прошла с Альфредом, который временами ненавидел меня, временами любил и был великодушен. Он даровал благополучие.

На щеках Стеапы блестели слезы. Некоторые священники, стоявшие на коленях у гроба, рыдали не таясь.

– Сегодня для него подготовят могилу, – проговорил Стеапа, указывая на высокий алтарь, в котором были выставленные многочисленные реликвии, так почитаемые Альфредом.

– Они похоронят его здесь? – удивился я.

– Там есть склеп, – пояснил он, – но его надо открыть. Когда достроят новую церковь, его перенесут туда.

– А похороны будут завтра?

– Может, через неделю. Нужно время, чтобы люди успели добраться.

Мы долго сидели в церкви, приветствуя тех, кто приходил попрощаться с королем. К середине дня прибыл новый король в сопровождении знатных персон. Эдуард стал высоким, узколицым и тонкогубым молодым человеком; очень темные, почти черные волосы он зачесывал назад. Мне наследник показался ужасно юным. Он был одет в голубую рубаху, подпоясанную кожаным ремнем с золотыми накладками, сверху же набросил длинный, почти до пола, плащ. Корона отсутствовала, так как его еще не короновали; признаком высокого статуса служил бронзовый венец.

Я узнал многих из тех вельмож, что сопровождали его: Этельнот, Вилфрит и, разумеется, будущий тесть Эдуарда, Этельхельм, который шел рядом с отцом Коэнвульфом, исповедником и наставником Эдуарда. В свите было еще с полдюжины незнакомых мне молодых людей, а потом я заметил своего кузена, Этельреда. Он тоже меня увидел и замер как вкопанный. Эдуард, уже успевший подойти к гробу отца, удивился, что зять стоит на месте, и подозвал его. Мы со Стеапой опустились на одно колено и почтительно слушали, как Эдуард, сложив руки, молится у гроба. Никто не произносил ни слова. Хор пел, от свечей в пронизанный солнечными лучами воздух поднимался дымок.

Этельред прикрыл глаза и сделал вид, будто тоже молится. Выражение на его лице было печальным и, как ни странно, старческим, наверное потому, что его снедала болезнь, которая, как и у его тестя Альфреда, проявлялась в периодических приступах. Я наблюдал за ним, пытаясь понять, что им движет. Вероятно, кузен надеялся, что смерть Альфреда ослабит нить, удерживающую Мерсию при Уэссексе. Должно быть, предполагал, что состоятся две коронации, одна в Уэссексе, а другая в Мерсии, и думал, что Эдуард об этом догадывается. На его пути стояла только жена, которую очень любило население Мерсии и которую он заточил в Святую Хедду, чтобы лишить власти. Еще одним препятствием был любовник жены.

– Господин Утред. – Эдуард открыл глаза, но руки не опустил.

– Господин? – откликнулся я.

– Ты останешься на похороны?

– Если таково твое желание, господин.

– Мое желание таково, – подтвердил Эдуард. – А потом ты должен поехать в свое поместье в Фагранфорде, – продолжал он. – Уверен, у тебя там много дел.

– Да, господин.

– Господин Этельред, – произнес Эдуард твердо и громко, – останется при мне на несколько недель в качестве советника. Я нуждаюсь в мудрых советах и не вижу никого, кроме него, кто мог бы дать их мне.

Это была ложь. Даже полный идиот давал бы более дельные советы, чем Этельред, и, естественно, Эдуарду не нужны были никакие советы этого человека. Он просто хотел, чтобы тот постоянно был на виду и не имел возможности устроить беспорядки. Меня же он отправлял в поместье, потому что доверял мне и знал, что я удержу Мерсию во власти западных саксов. А еще знал, что если я поеду в Мерсию, то туда же поедет и его сестра. Я сохранил на лице бесстрастное выражение.

Под сводами церкви пролетела ласточка, и ее белый влажный помет упал на мертвое лицо Альфреда, прямо на нос, и стек на левую щеку.

Это был плохой знак, настолько ужасный, что люди вокруг гроба охнули.

Именно в этот момент в церковь вбежал один из гвардейцев Стеапы. Подойдя к гробу, он, однако, не преклонил колена. Вместо этого посмотрел на Эдуарда, потом перевел взгляд на Этельреда, с Этельреда – на меня. Казалось, он в растерянности и не знает, с чего начать. Наконец Стеапа не выдержал и рявкнул на него, приказывая говорить.

– Леди Этельфлэд, – произнес гвардеец.

– Что с ней? – спросил Эдуард.

– Господин Этельвольд взял ее в заложники, забрал из конвента. Захватил ее силой, господин. И увез.

Итак, борьба за Уэссекс началась.

Глава 2

Этельред расхохотался. Наверное, это было нервной реакцией, но в старой церкви его хохот прозвучал насмешкой и эхом отдался от высоких каменных стен. А потом наступила тишина, да такая, что я услышал, как с крыши падают капли воды.

Эдуард устремил взгляд на меня, потом на Этельреда, потом на Этельхельма. Он явно был озадачен.

– Куда поехал господин Этельвольд? – задал разумный вопрос Стеапа.

– Монашки сказали, что в Твеокснам, – ответил гонец.

– Но ведь он принес мне присягу! – возмущенно воскликнул Эдуард.

– Он всегда был лживым ублюдком, – процедил я и повернулся к гвардейцу. – Это он сообщил монашкам, что едет в Твеокснам?

– Да, господин.

– И мне он сказал то же самое, – задумчиво произнес я.

Эдуард взял себя в руки.

– Я хочу, чтобы все твои люди вооружились и оседлали лошадей, – обратился он к Стеапе, – и были готовы выехать в Твеокснам.

– Это у него единственное поместье, господин король? – спросил я.

– Есть еще Уимбурнан, – ответил Эдуард. – А что?

– Кажется, его отец похоронен в Уимбурнане?

– Да, там.

– Значит, туда он и отправился, – сказал я. – Он упомянул Твеокснам, потому что хотел нас запутать. Когда похищаешь человека, тогда не говоришь преследователям, куда его везешь.

– А зачем ему похищать Этельфлэд? – На лице Эдуарда вновь отразилась растерянность.

– Затем, что он хочет перетянуть на свою сторону Мерсию, – ответил я. – Она с ним в хороших отношениях?

– В хороших. Мы все пытались с ним подружиться, – сказал Эдуард. – Он же наш кузен.

– Он думает, что сможет с ее помощью заставить Мерсию служить его интересам, – предположил