– Я сейчас скажу им, чтобы ужин отложили. Ты говоришь, надо к кристаллу сходить? – кося нервным глазом на саламандра, задал вопрос демон. – Так вот, я уточнил у демирата, где он. Тут недалеко. Минут пять идти, никто не удивится, что я поведу тебя туда. Разрешаешь дать ответ охране?

Я кивнула, все равно речь мне сейчас особо не поддавалась. Демон ответил быстро и коротко. Снаружи что-то уточнили, на что демон рыкнул, но ответил, повторив свои последние слова. От него отстали. Он выжидательно посмотрел на меня.

«Раф, почему я не могу нормально говорить?» – задала вопрос пока единственному своему собеседнику.

«Из-за трансформации тебе сейчас сложно воспроизводить человеческую речь», – обиженным голосом ответил саламандр.

«Когда пройдет?» – вновь спросила я, игнорируя его обиду, тоже мне, ребенок.

«Ну я-то откуда могу это знать? Твоя трансформация же, не моя. Обычно когда дракон успокаивается, может вернуть себе человеческий облик. А ты пока… слишком возбуждена», – выдал мелкий.

Я кивнула на выход демону.

– Ты хоть капюшон накинь. Демираты не отличаются спокойным нравом, а тут драконица в трансформации, – сказал он мне.

Я последовала совету демона, справедливое зерно в его словах присутствовало, не стоит светить своим видом. Капюшон накинула. Правда, на мой взгляд, мантия с дырами не сильно способствовала отводу глаз. Но я же с вождем демиратов. Всех недовольных мой демон будет отшивать сам.

Охрану мы преодолели легко. Все встречные тут же склоняли голову перед моим демоном. Он, с независимым видом держа меня за локоть, тащил за пределы лагеря. Я молчала. И потому, что говорить еще не могла, и потому, что жертвы в принципе что-либо говорить не должны. А что жертва у нас вождь, это посторонним знать не следует.

Через пять минут мы и правда дошли до кристалла. Точнее, до пещеры, в которой находился этот кристалл. Огромный, похожий на сталактит, он свисал с потолка. А еще он рос, так как я видела пульсацию внутри камня. Ужасающее зрелище и одновременно завораживающее. Мы стояли и смотрели, как медленно, еле заметно растет этот кристалл антрацитового цвета с огненной пульсацией внутри. Он увеличивался и в длину, и в ширину. Удивительно, но, кажется, пещера росла вместе с кристаллом.

Я дотронулась до артефакта у себя в кармане, погладила, смотря на живой камень.

«Хозяйка, сейчас нужна кровь демона и твоя…» – прошептал артефакт у меня в голове.

«Откуда у меня кровь демона? Он же просто душа…» – удивилась я.

«Сейчас его кровь и кровь демирата – одно целое. Сейчас… Отдай мне душу…» – почти стонал артефакт своим скрипучим неживым голосом.

«Как? Куда и сколько?» – четко спросила забавную побрякушку, поглаживая большой камень, но так и не вынимая артефакт из кармана.

«Пусть коснется кристалла. Кристалл оцарапает и выкинет душу демона из демирата. А ты пролей свою кровь на меня… Немного…» – тихо отозвался артефакт.

Хмыкнула и, не придумав ничего умнее, толкнула стоящего рядом демона прямо на острый край кристалла. Как и предполагала, демон выставил перед собой руки, пытаясь затормозить. Кристалл запылал, освещая всю пещеру, и вырос еще. Из рук демирата пошла кровь, стекая по ладоням.

Толкнув демирата, я недолго думая вытащила из кармана ожерелье и, царапнув своими же когтями другую ладонь, пролила несколько капель на огромный камень в центре.

Демон, вскрикнув, осел невдалеке от кристалла. А ожерелье вначале заледенело, потом стало перетекать как ртуть. И поползло по моей левой руке. Я вздрогнула. Субстанция быстро доползла до предплечья, и меня опалило огнем. Запахло паленой кожей.

Я вспомнила весь мат, что когда-либо слышала. Было дико больно. А еще – обидно. Я закатала рукав. На предплечье появилась татуировка, полностью идентичная ожерелью, а центральный камень даже сверкал, хоть это и странно звучит по отношению к татуировке.

«Стоп! Если ожерелье стало татуировкой на моем предплечье, тогда…» – не успела я додумать.

«Ну, здравствуй, хозяйка», – раздался мурлычущий голос демона в моей голове.

Оставив Лану на попечение теперь уже обезвреженного демона, саламандр побежал к остальным. Змееваса только что над костром не подвесили, но, судя лицам демиратов, все к этому шло. Раф даже представлять себе не хотел, как на это может отреагировать Лана. Слишком сильно она привязалась к приемышу. Необходимо было ее поторопить. Тем более что-то демираты зашевелились и решились начать ужин без приказа вождя.

«Да… дисциплина тут хромает», – недовольно и вместе с тем удрученно подумал Раф.

Вот теперь точно пора оповестить Лану. Максимум, что он может сейчас сделать, это залезть в костер и поглощать пламя, пока она не появится.

Маленького саламандра не заметили – демираты были слишком заняты прилаживанием вертела со змеевасом над костром и разведением огня. Раф с удобством расположился в центре костра и начал поглощать пламя. Делал он это прямо с мстительным удовольствием, представляя, как вытянутся лица демиратов, когда станет понятно, что костер горит, а еда не готовится. Все правильно, огонь, поглощаемый огненными саламандрами, не несет опасности, теперь это просто яркие всполохи. Другое дело, если бы земноводное просто грелось в огне, тогда бы пламя по-прежнему обжигало. Но сейчас Раф поедает весь жар огня.

Когда объевшийся саламандр выполз из костра, на него смотрел весь импровизированный гарнизон. Вот тут-то и запахло «жареным». В переносном смысле слова, но весьма ощутимо.

Первое время Лас старался не дышать, чувствуя, как разгорается под ним пламя. Ведь запах собственной паленой шкуры – не самый приятный. Через пару минут он почувствовал тепло, только оно не обжигало. Странно, не так он себе представлял ощущения от открытого огня на своей шкуре.

Вдохнул глубже.

Дым от веток был, а запаха паленого не было. Тепло было, но шкура не горела… Да и демираты рядом с ним начали звереть и ругаться на своем языке.

«Это наречие уже лет сто как не используется. Почему они на нем разговаривают? О чем я думаю в последние минуты жизни?!»