– Так оно и есть. Я сюда рискнул придти из-за хорошего к тебе отношения и желания добиться торжества закона. О передаче тебе Зевиным важных документов уже прошёл слух по всей Москве.

– Это я, к сожалению, ощутил на собственных рёбрах. До сих пор вздохнуть полной грудью не могу.

– Считай это только увертюрой, а по-настоящему за тебя ещё и не брались.

– Хотите мне обеспечить охрану?

– Всё гораздо сложнее. Наши спецслужбы, как и всё общество, расколоты. Короче, есть в наших рядах сотрудники, которым поручено любыми средствами изъять у тебя документацию, неприятную для влиятельных людей.

– Ну, и что ты предлагаешь?

– Пока мои коллеги не пришли за тобой, отдай мне папку с компроматом. У меня её искать не станут. Надеюсь, она сейчас при тебе?

Наступила длительная пауза. У Воронова в голове крутились сомнения: «Фирсов всегда был лишь добросовестным исполнителем. Вряд ли он мог самостоятельно решиться на тайное проникновение в мою квартиру. Значит, его подослали ко мне люди, заинтересованные в уничтожении опасных для них материалов. Но я не поддамся на столь примитивную ловушку».

И Воронов отрицательно мотнул головой:

– У тебя, Фирсов, неверные сведения. Нет у меня никакой секретной папки. Зря только хулиганы мне бока намяли.

– Послушай, Воронов, я тебе дело предлагаю. Отдай документы и спи спокойно. Я сумею ими эффективно распорядиться.

– Повторяю для непонятливых: у меня нет никаких интересных для тебя бумаг!

– Ну, как знаешь. Моё дело – предостеречь тебя от беды. Но советую тайно переправить папку в надёжное место, пока к тебе не нагрянули мои коллеги. Ты парень неплохой. Жаль, что не договорились.

Фирсов встал и, не торопясь, направился к выходу. Было заметно: сыщик всё ещё надеется, что хозяин передумает и отдаст ему важные сведения. Но так и не получив заветную папку, он захлопнул за собой дверь. Воронов сразу поспешил к окну. Ему отчётливо было видно, как Фирсов вышел из подъезда и перешёл на противоположную сторону улицы. К нему направились двое мужчин. После короткого разговора сыщик направился к своей машине, а его собеседники укрылись в тёмной подворотне высокого дома. Воронов злорадно подумал: «Они рассчитывают, что после визита Фирсова я брошусь перепрятывать папку. И они, проследив за мной, смогут её захватить. Но они просчитались. Я успел укрыть документы у Карины. Пусть караулят».

Внезапно зазвонил городской телефон. Воронов снял трубку и услышал знакомый голос любовницы Татьяны:

– Слушай меня, Григорий, внимательно. Я долго сомневалась, звонить тебе или нет. И всё же мы не чужие люди. Хочу предупредить. Ко мне часа два назад приходили из полиции и спрашивали о каких-то документах. Ещё интересовались твоим психическим здоровьем, нет ли у тебя отклонений в поведении. Мне неприятности не нужны. Так что прощай и ищи себе другой объект для развлечений.

Воронов некоторое время вслушивался в уныло звучащие гудки отбоя. Положив трубку, он с удовлетворением отметил собственное ледяное спокойствие. Потеря давней любовницы его не особенно огорчила, а о начале охоты за ним он уже знал. Воронов решил не уступать и в скором времени опубликовать грозящую громкими отставками статью.

Но все его надежды рухнули, когда в шесть часов утра в дверь его квартиры начали громко стучать.

Заглянув в «глазок», Воронов увидел полицейских в форме и людей в штатской одежде. Он поспешил впустить незваных гостей. Грубо втолкнув его в комнату, старший группы представился следователем Кувшиновым и предложил выдать незаконно хранимое оружие и наркотики. Услышав отрицательный ответ, кивнул членам следственной группы:

– Приступайте к обыску, а вы, понятые, следите внимательно за нашими находками, чтобы гражданин Воронов потом не сказал, что запрещённые предметы ему подбросили.

Воронов с иронией предложил:

– Ищите, но трудно найти чёрную кошку в тёмной комнате, где её нет.

– Не остри, Воронов. Всё гораздо хуже, чем ты предполагаешь. Нам нельзя разочаровывать начальство, и без положительного результата мы не уйдём.

Воронова посадили на стул посреди комнаты и приступили к обыску. Полицейским понадобилось почти четыре часа, чтобы убедиться в отсутствии в квартире нужных им материалов. И тогда Кувшинов приказал сыщикам:

– Ещё раз осмотрите ванную комнату. Наш подопечный Воронов заметно нервничает, когда мы туда заглядываем. Понятые, подойдите ближе. Может быть, хозяин нам объяснит природу вещества белого цвета в полиэтиленовом пакете?

– Это обычный стиральный порошок. Я у себя, любимого, один и вынужден в качестве холостяка сам стирать свои вещи.

– Возможно, но нам придётся изъять его для проверки. Наш эксперт разберётся в химическом составе этого вещества. Уж не сомневайтесь: он опытный специалист и своё дело знает.

– Тогда я спокоен. Только позвольте поинтересоваться, вы потом будете лично извиняться за беспричинное беспокойство или официальное письмо пришлёте?

– Ваш сарказм неуместен, Воронов. Мы тут серьёзными делами занимаемся, и вам тоже скоро будет не до смеха. Это я, Кувшинов, вам клятвенно гарантирую. Понятые, подписывайте протокол, а вы, Воронов, поедете с нами в управление полиции. Мы вас задерживаем вплоть до выяснения всех обстоятельств вашего уголовного дела.

– Вы уже считаете меня преступником?

– А вы разве сомневаетесь в результатах заключения нашего штатного эксперта? Наивный же вы человек. Всё, собирайтесь. Предварительное веселье закончилось.

Воронов окончательно понял, что полицейские готовы пойти на грубый подлог для недопущения публикации его статьи. И журналиста охватило безысходное ощущение своей обречённости в этом безжалостном мире погони за прибылью.

Глава 3. Возвращение на круги своя

Доставив Воронова в управление полиции, Кувшинов приступил к допросу журналиста с явным равнодушием. Он задавал дежурные вопросы о дате и целях приобретения подозрительного порошка, интересовался сохранностью чека, просил назвать возможных свидетелей покупки. Всё это выглядело довольно глупо, и Воронов догадался, что следователь только выполняет формальность, составляя протокол перед направлением его как лица, подозреваемого в хранении наркотиков, в камеру.

Внезапно зазвонил телефон Кувшинова. На лице следователя, едва он услышал голос собеседника, появилось подобострастное выражение, и стало ясно, что он говорит с высоким начальством. Некоторое время Кувшинов выслушивал инструкции, а затем с готовностью доложил:

– Я вас понял. Всё сделаю в наилучшем виде. Воронов как раз находится у меня в кабинете. Я незамедлительно проведу дополнительную проверку. Не сомневайтесь. Я вас никогда не подводил.

Отключив телефон, Кувшинов встал и нервно прошёлся по кабинету. Было видно, что новые указания начальства привели его в замешательство. И Воронов с надеждой понял, что полиция столкнулась с трудностями в деле его преследования. Наконец, Кувшинов начал вкрадчиво говорить:

– Слушай, Воронов, ты отлично понимаешь истинную причину всей этой кутерьмы, и потому предлагаю добровольно отдать папку с документами, переданными тебе Зевиным.

– На это даже не надейтесь!

– Я и не ждал иного ответа. Не скрою, у нас с твоим задержанием возникли некоторые сложности. Журналистское братство уже начало поднимать голос в твою защиту, а моё начальство не хочет лишней шумихи.

– Ну, тогда отпускайте