– Да, это весьма печально, – пробормотал старик. – Но при всем том, наверное, еще осталась где-нибудь такая же удобная земля, какая была у вас, и через три года упорного труда вы смогли бы снова получить то же самое, только на новом месте. Кто падает духом при первом несчастье, тот немногого добьется в жизни…
– А кто вам сказал, что мы пришли в отчаянье? Отец и я, мы бы снова взялись там за работу так же, как мы намерены работать и здесь. Но в самое тяжелое для нас время мы получили известие, что мой дед, отец моей матери, живет в Калифорнии, и что он вызывает к себе своего старинного друга.
– А, вот как! – воскликнул старик. – И он, видимо, пригласил вас к нему приехать?
– Нет, – грустно ответил Джордж, – дедушка на нас сердится, а за что – не знаю. Он никогда ничего знать о нас не хотел и о себе не давал нам никаких известий. Он писал только своему другу, который не так давно умер.
– Теперь понятно… – отвернувшись, с усмешкой протянул старик. – Вы хотите неожиданно нагрянуть к деду и сесть ему на шею, так ведь? Вы думаете, увидев вас, он поневоле с вами помирится и немедленно начнет вам помогать?
– Какое вы имеете право так говорить? – вспылил Джордж. – Вы можете быть уверены, что ни мой отец, ни я не примем ничего, что не будет предложено от чистого сердца. Мы не нуждаемся ни в чьей помощи! Вот только моя мать так загрустила об отце, ей так страшно стало умереть, не получив его благословения, что она действительно заболела от тоски. Тогда отец, – тихо продолжал мальчик, – не в силах смотреть на страдания матери, собрал все, что у нас осталось после наводнения, запряг телегу, и мы все вместе отправились в новые края…
– И вы надеетесь отыскать деда здесь, в Калифорнии? – по-прежнему усмехаясь, спросил старик.
– Почему бы и нет?
– Ты, брат, еще слишком наивен. Имеешь ли ты хоть какое-нибудь представление о здешних краях? Ты, может быть, знаешь, какова площадь Арканзаса? Ну так вот, в Калифорнии поместится чуть не двадцать Арканзасов! Попробуй же отыскать тут человека, который, скорее всего, сидит в каком-нибудь овраге и копает золото, не понимая, что при этом закапывает в эту проклятую землю свою жизнь. Тысячи людей каждый день приезжают сюда через горы и на кораблях, и кто же знает, кто они такие и где живут, да и кому какое до этого дело!
– Но дедушка не станет копать золото, – ответил Джордж, – он богат, у него в Калифорнии несколько домов.
– Ну, тогда другое дело. Богача, конечно же, найти намного легче. Итак, у этого старого скряги есть деньги, только он не хочет с ними расстаться?
– Я никогда не говорил, что он старый скряга, – с досадой возразил Джордж, – и никому не позволю так его называть!
– Успокойся, я это пошутил. Мне-то он не нужен, я ничего не собираюсь у него требовать. Только вы сами рано или поздно увидите, как трудно вам будет с ним сладить. Но где же ты думаешь раздобыть волов, чтобы вытащить вашу телегу из снега?
– Не знаю, – со вздохом ответил Джордж. – Если вы не можете или не хотите помочь, то, боюсь, мне теперь никто не поможет…
– Да что ж я могу сделать, – проворчал старик, – не самому же мне запрягаться в телегу!
– Но вы можете мне дать вашу лошадку, – сказал Джордж, – чтобы посадить на нее мою маму с сестрой и вывезти их из снегов. А наши пожитки пусть так там и останутся. Мы будем работать и снова наживем все необходимое.
– Это другой разговор, – отозвался старик, похлопав мальчика по плечу. – Лошадку или осла я могу вам дать. Да, но есть ли у тебя деньги?
– Деньги! – возмущенно воскликнул Джордж. – Разве отец мой спрашивал когда-нибудь, есть ли деньги у тех, кто просил его о помощи?
– Допустим, мой милый, но это было в Штатах, а мы с тобой сейчас в Калифорнии. Когда ты хоть немного узнаешь здешние обычаи, то поймешь, что я прав. Итак, у тебя нет денег?
– Нет, – тихо ответил мальчик, – отец мне ничего не дал с собой. Он тоже не знал, что в Калифорнии все делается только за деньги. Впрочем, он вам непременно заплатит, если вы потребуете.
– Знаем мы эти разговоры, – ворчливо возразил старик, – от вас дождешься…
– Ну, тогда мы и сами справимся, – сказал Джордж, поднимаясь со своего места. Он взял ружье и позвал собаку.
– Постой! Куда же это ты собрался? – спросил старик.
– К родителям, в горы! Если здесь я не смог найти помощь, то там мы с отцом сделаем деревянные носилки и на них отнесем мать в долину. И мы с нее за это не потребуем денег!
– Ну ты и горяч! – со смехом воскликнул старик. – Остынь и остановись! У меня есть одно предложение, и мы, думаю, сговоримся. Не продашь ли ты мне свою собаку?
– Гектора? – удивился Джордж. До сих пор он был уверен, что никогда не сможет расстаться с любимой собакой. Но сейчас ему вдруг пришло в голову, что жизнь и здоровье матери и сестры дороже, чем даже этот верный друг. И если только что он гордо и независимо смотрел на старика, то теперь тихо и даже жалобно ответил: – Что ж, если это необходимо, то я согласен…
Несмотря на все усилия, он не смог сдержать слез, и они тихо покатились по его щекам. Помолчав немного, Джордж прибавил почти шепотом:
– Значит, за собаку вы согласитесь спасти мою мать и сестру?
Старик прикусил губу и, притопнув ногой, опустил глаза. Потом встал и, не говоря ни слова, быстро направился к хижине. Выйдя оттуда через пару минут, он положил руку на плечо мальчика.
– Я осмотрел седла. Они в исправности, и мы можем отправляться. Что касается собаки, то я передумал. Во-первых, я вижу, что она тебе слишком дорога, а во-вторых, мне бы пришлось кормить одну лишнюю тварь. А что до платы за мои труды, то я сочтусь с твоим отцом, ты можешь не заботиться об этом. Знай только, что мало я не возьму, в этом ты можешь не сомневаться. Эй! Это что это такое? – вдруг крикнул он, обернувшись к индейцу. – Москито, ты что там делаешь? Ну-ка, давай сюда!
Джордж тоже взглянул на индейца и, как ни грустно он был настроен в эту минуту, не смог удержаться от громкого смеха.
Индеец все это время молча и серьезно слушал разговор белых, разумеется, не понимая ни слова. Сидя на корточках, он сосредоточенно курил маленькую трубку из тростника, выпуская изо рта огромные клубы дыма.
Стоявший неподалеку
