Старый охотник слушал его, покачивая головой. Он понимал, что бедный мальчик не может даже представить себе все трудности и опасности подобных поисков в столь обширной и дикой стране. Но старик не хотел охлаждать его пыл и губить надежду, пробудившуюся в сердце его юного спутника.

Между прочим, найденная записка снимала с индейцев подозрения в грабеже: никто не мог упрекнуть их в том, что они завладели найденными в лесу и никому не принадлежащими вещами. Белые наверняка поступили бы так же.

Джордж стоял в нерешительности, не зная, что теперь делать, куда идти. Но тут старик, положив руку на его плечо, сказал неожиданно ласково:

– Послушай, друг мой! Тебе, наверное, может показаться странным, что сначала я так неохотно пошел с тобой, а теперь вдруг совершенно переменился. Но тут вот в чем дело: я понял, что жизнь в горах мне надоела, я все-таки нуждаюсь в человеческом обществе. Поэтому я решил отправиться в колонии, к людям. Если хочешь, пойдем вместе. Возможно, по какой-либо причине один из нас надоест или станет мешать другому. Тогда пусть он откровенно скажет об этом, и мы разойдемся в разные стороны. Если ты согласен, я помогу тебе разыскать твоих родителей. А о плате поговорим потом.

Джордж с удивлением взглянул на старика. Как ни резок был его голос, но тон, которым он сделал это предложение бедному беспомощному мальчику, был настолько чистосердечным, что Джордж не смог найти подходящих слов. Он просто молча взял руку охотника и крепко прижал ее к сердцу.

Старик, растроганный таким ответом, на мгновение отвернулся, а потом заговорил спокойно и деловито:

– Очень хорошо. Значит, мы можем немедленно начать наше путешествие. Здесь, в снегу, нам нечего более искать. К тому же выпало слишком много снега, чтобы мы могли найти какие-нибудь следы. Лучше всего нам отправиться в индейскую деревню, где ты уже побывал. Если там ничего не знают про твоих, то мы вернемся к моей хижине, возьмем все необходимое и спустимся в другую долину. Я полагаю, что они направились именно по той дороге, и нам следует искать их в Сан-Франциско. Они ведь, кажется, направлялись туда, чтобы отыскать твоего деда. Как его зовут? Ты мне ни разу не называл его фамилию.

– Горди, Джордж Горди, – ответил мальчик. – Меня самого в его честь назвали Джорджем.

– Он что, твой крестный отец? – спросил старик, бросая на Джорджа испытующий взгляд.

– Крестный отец? Нет, что вы! Дедушка об этом ничего не знает. Он тогда уже уехал, не давал о себе вестей, да и о нас ничего не хотел знать.

– Ну ладно, – сказал старик, – оставим это. Пора в путь!

– А наши вещи? Мы что, оставим их у индейцев? – спохватился Джордж.

– Да на что они нам? Все самое ценное твои родители, скорее всего, взяли с собой. А то, что эти оборванцы вытащили из-под снега, пусть у них и останется.

С этими словами, давая понять, что дальнейшие разговоры излишни, он повернул лошадку и поскакал в долину.

Глава VII

Странная фамилия

Под вечер наши верховые достигли индейского лагеря и узнали, что никто из белых тут не проезжал. Старик это предвидел. Не останавливаясь, он поехал дальше, потому что хотел заночевать в своей хижине. Они подъехали к ней спустя час после заката солнца.

В долине снега уже не было, но погода испортилась: шел неприятный мелкий дождь, который промочил путников до костей.

Однако это не мешало старику пребывать в самом лучшем расположении духа. Огонь в очаге вскоре высушил их одежду. Из куска ветчины и пригоршни муки охотник приготовил отличный ужин.

Затем старик раскопал своим большим охотничьим ножом землю возле очага и извлек оттуда объемистую флягу.

– Поскольку я, наверное, не скоро сюда вернусь, – сказал он, поднимая флягу и глядя сквозь нее на огонь, – то и нечего беречь запасы. А этот славный напиток очень нам поможет, особенно после долгого пути, да еще в такую сырую погоду.

Он сделал глоток виски из фляги и передал ее Джорджу. Но тот отказался, поскольку не был приучен к горячительным напиткам. Старик не стал его уговаривать, но сам с удовольствием повторил.

– Итак, – заговорил старик, – ты благополучно прибыл в Калифорнию. Этот глоток – за твое здоровье и чтобы тебе здесь повезло, Джордж… как бишь твоя фамилия?

– Окли.

– Да-да, за тебя, Джордж Окли, и за то, чтобы нам отыскать твоих родителей. Мы их найдем, будь уверен, – усмехнувшись, продолжал старик, – ведь не провалились же они сквозь землю! Я буду помогать тебе, и со временем ты убедишься, что встретил не самого худшего провожатого.

– Но кто вы такой? – спросил Джордж. – Как вас зовут?

– Действительно, ты еще не знаешь моего имени, хотя мы уже давно вместе. Видишь ли, если бы твой дед не был таким вредным и скупым старикашкой…

– Да с чего вы это взяли?

– Я знаю, потому что он не хочет слышать о своих родных, как ты мне рассказывал. И по какой же причине он не хочет вам помогать? Вот если бы он не был таким скрягой, я предложил бы тебе меня называть своим дедом, пока мы не отыщем того, другого. Но в таких обстоятельствах я не хочу принимать его имя и останусь при своем. Меня зовут Фолс[6], запомнишь?

– Фолс? – удивленно спросил Джордж.

– Да, – ответил старик, – Джордж Фолс.

– Странная фамилия, – в недоумении произнес мальчик, – я никогда такой не слышал.

– Пустяки, – возразил старик, – каких только не бывает фамилий! А что, если бы меня звали, например, Джордж Панч или Джордж Шалтай-Болтай[7]?

Джордж расхохотался.

– Ну, вот видишь, – продолжал Фолс, – на свете очень много людей со странными или смешными фамилиями. Имя дается человеку только для того, чтобы отличать его от других. Важно не то, как зовут человека. Важно, что у него за душой, его дела и поступки.

Старик улегся у огня на оленьей шкуре. Он явно был в прекрасном настроении. Куда подевалась его недавняя угрюмость? Сейчас на его лице играла улыбка, и он разговорился:

– Кстати, о фамилиях и прозвищах. Иногда не знаешь, как называется какая-нибудь вещь, а нужно найти способ ее определить. Я вспомнил смешной случай с одним из моих приятелей, калифорнийским краснокожим. Однажды я провел ночь в его хижине и был ужасно искусан блохами. Надо сказать, что дикари достаточно опрятны, но им никак не удается избавиться от этих насекомых в своих землянках. На следующее утро я хотел объяснить моему любезному хозяину, кстати, тому самому, который привел тебя ко мне, что меня мучило всю ночь, но не знал, как называется блоха