– Только не говори мне, что лэрд Армстронг должен одобрить твой выбор.

Давина почувствовала, как краска стыда заливает щеки. Она вся сжалась под пристальным взглядом собеседницы. Уставившись в пол, девушка тихонько вздохнула. Наконец, решившись, подняла на леди Айлен глаза и пробормотала:

– Невеста должна быть чистой. Я боюсь, что могу оказаться… не девственницей.

– Что значит «могу оказаться»? Ты точно не знаешь?

Давина понимала, что слова ее звучат по меньшей мере странно. Леди Айлен вполне могла подумать, что имеет дело с полоумной.

– Видите ли, я… – Давина нервно теребила подол платья. Собравшись с духом, выпалила: – Я не уверена. Несколько лет назад я пережила жестокое нападение. Возможно, меня взяли силой, но я не помню… Когда угроза жизни миновала, повитуха, осмотрев меня, сказала, что не всегда можно сказать, девственница ли девушка или нет. И это как раз мой случай.

Леди Айлен посмотрела на нее с сочувствием.

– Мне жаль, что с тобой приключилась такая беда. Представляю, сколько тебе пришлось выстрадать. Но если ты выйдешь за шотландца старше шестнадцати лет, то едва ли и он окажется девственником.

Давина грустно усмехнулась.

– Но мы-то с вами знаем, что жених и невеста – совсем не одно и то же. Невеста должна быть невинной…

– Что ж, может, так и есть, – сказала леди Айлен. – Да только не все женщины выходят замуж девственницами, и большинство женихов об этом не догадываются. Есть способы, чтобы… завуалировать правду.

К своему стыду, Давина, которая тоже знала об этих «хитростях», не исключала для себя возможности прибегнуть к одной из них. Впрочем, едва ли у нее хватило бы духу довести задумку до конца, даже если бы ей и представилась возможность выйти замуж.

– Я не могла бы начать совместную жизнь с мужем со лжи, – проговорила она почти шепотом.

– Значит, ты не стала бы пачкать простыни куриной кровью? – Леди Айлен не сводила с нее глаз.

– Нет! Мне бы пришлось сказать ему всю правду до того, как будут произнесены брачные клятвы.

– Даже если после этого он с полным правом сможет от тебя отказаться?

– Да, – решительно кивнув, ответила Давина.

– Что ж, пожалуй, ты права, – заметила леди Айлен. – Ведь если парень после этого уйдет, то зачем тебе такой нужен, верно?

«Ах, если бы все было так просто…» – со вздохом подумала Давина. – Есть и иные причины, – сказала она, потупившись.

– Да, понимаю… – кивнула леди Айлен.

– Но я не могу о них говорить, – добавила Давина.

– Тогда я больше не стану вытягивать из тебя твои тайны.

– Спасибо вам, леди Айлен.

– Я думала, ты будешь называть меня просто Айлен, – с легким укором сказала хозяйка дома.

– Спасибо… Айлен, – в смущении пробормотала девушка. – Я так рада, что вы меня понимаете и поддерживаете.

– Я действительно тебя понимаю, но ты должна мне довериться. Видишь ли, раз уж Маккена хочет, чтобы Малколм и Джеймс за тобой ухаживали, не стоит ему перечить, а не то он сильно попортит нам всем жизнь. – В глазах жены лэрда блеснули озорные огоньки. – Ты сделаешь вид, что подчинилась его воле, и дашь моим сыновьям шанс завоевать твою благосклонность. Только так можно угодить Маккене.

– Но это нечестно, – возразила Давина. – Ведь я же не собираюсь…

– Нет-нет, ты не станешь выходить замуж, – перебила леди Айлен. – Я знаю, ты не поступишь против своей воли, как бы громко Маккена ни орал. Что бы ты ни думала, глядя на него, поверь: мой муж – на самом деле человек очень разумный. И он всегда прислушивается к моим советам.

– А вы дадите ему нужный совет?

– Да я могу тебе в этом хоть сейчас поклясться на Святой Библии! Так как же, договорились?…

Давина медлила с ответом. Она поверила в искренность леди Айлен, однако… «Что ж, раз нет иного выхода, то придется потерпеть ради покоя в доме», – подумала девушка.

– Я чувствую себя так, словно намеренно обманываю вашего мужа, и от этого мне не по себе, – проговорила она со вздохом.

– Не вижу ничего бесчестного в том, чтобы позволить за собой поухаживать, пусть даже ты и настроена против брака, – гнула свое Айлен. – И кто знает, может, ты еще передумаешь. Разные люди вступают в брак по разным причинам: кто-то ради того, чтобы породниться с нужными людьми, кто-то ради богатства, кто-то просто потому, что время пришло, и лишь немногие счастливчики женятся и выходят замуж по любви. Но в конечном итоге брак будет таким, каким его сделают те двое, что вступили в него.

– А что бы вы сказали о своем браке? – спросила Давина.

Айлен загадочно улыбнулась.

– Я считала Брайана красивым, пылким и очень самодовольным. Но я видела нежность в его глазах всякий раз, когда он смотрел на меня, и я знала, что если он женится на мне, то будет страстным, преданным и верным. И я решила рискнуть.

– Вы были в него влюблены?

– Сердце мое билось чаще, когда он оказывался рядом, и сладко замирало, когда он на меня смотрел. Но по-настоящему я полюбила его лишь тогда, когда он отправился на войну вместе с Брюсом через несколько месяцев после нашей свадьбы. Выезжая за ворота замка, он увез с собой мое сердце.

– Некоторые пары начинают жить в любви, но потом теряют ее, другие же находят любовь, живя вместе, и берегут ее как сокровище. Для кого-то любовь – это пылкая страсть, для кого-то – надежность и уют. Для кого-то любовь в браке важна, для кого-то нет. Есть и такие, кого любовь обошла стороной, и они чувствуют себя ущербными, а другим, наоборот, без любви жить только проще. У тебя есть причины, чтобы не выходить замуж, но я призываю тебя на время забыть о них и честно спросить себя, чего бы ты хотела от брака.

– Я бы хотела, чтобы меня оставили в покое, – сказала, нахмурившись, Давина.

Айлен рассмеялась.

– Да, упрямства тебе не занимать! Но я прошу лишь об одном – торопись, подумай хорошенько. Может, не так уж плохо стать моей невесткой, а?

Давина молча улыбнулась. Было ясно, что Айлен не станет принуждать свою гостью к браку, но использует все свое влияние, чтобы заставить ее передумать. Кроме того, Давина понимала: раз уж она приняла предложенные леди Айлен условия, то ей следовало быть предельно осмотрительной.

– Давина, не хотите сыграть в шахматы?

Девушка оторвала взгляд от рукоделия и посмотрела на Малколма. От его улыбки слепило в глазах.

– Я очень плохо играю. Боюсь, вам будет скучно.

– Скромность делает вам честь, – вновь озарив ее улыбкой, произнес Малколм. Пододвинув к себе низкий столик, он принялся расставлять фигуры. – Сдается мне, вы зададите мне жару. Придется мне за вами погоняться.

– Как вы сказали?

– Погоняться по доске, я хочу сказать, – уточнил Малколм.

Давина кивнула. Во рту у нее пересохло. Все утро она провела у себя в комнате,