– Откуда такая уверенность? Твой брат знает подход к женщинам, и, судя по всему, он поставил перед собой цель сразить ее своим очарованием.

Джеймс поймал себя на том, что гневно раздувает ноздри.

– Она не выйдет за него, – повторил он, сжимая кулаки.

– И все же… Если Давина выйдет за твоего брата, я хочу быть уверенной в том, что у нее не осталось к тебе никаких чувств. Как и у тебя к ней.

– Я не буду за ней ухаживать, мама. – Удивительно, но он сказал это почти спокойно.

Леди Айлен вздохнула, потом вновь заговорила:

– Ты так же упрям, как твой отец. Я не требую от тебя ничего такого, что причиняло бы тебе боль. Но я не позволю тебе прятаться от нее. Впрочем… Довольно о чувствах. Давай поговорим о деле. Скоро праздник, и мы уже начали развешивать рождественские гирлянды. Но, как всегда, нам не хватило тех веток, что собрали дети слуг. Так вот, я хочу, чтобы ты отправился в лес за еловыми ветками, плющом и омелой. И возьми с собой Давину.

Джеймс хотел наотрез отказаться, но тут вдруг подумал: «А ведь не помешает лишний раз убедиться в том, что Давина не выйдет за Малколма».

Коротко кивнув, Джеймс произнес:

– Что ж, если тебе это доставит удовольствие, то я сделаю это.

Глава 11

– Немедленно перестань ныть, иначе сама будешь искать дорогу до замка, – сказал Джеймс своей строптивой племяннице, сопроводив угрозу взглядом, от которого и бывалым воинам становилось не по себе.

– Не надо так, Джеймс! – воскликнула Давина, вступившись за девочку.

– Ты хочешь сказать, что ее визг не действует тебе на нервы?

– Может, этот звук и не очень приятен, но ведь ты должен понять, что малышка напугана, – заметила Давина.

– У меня пальчик болит, – жалобно протянула Лилея, демонстрируя Джеймсу уколотый палец.

– Вот видишь, она не только напугана, но еще и поранилась, – сказала Давина.

«Да в своем ли они уме? – думал Джеймс. – Поранилась? Чем? Хвойной иголкой? А если бы она настоящей иглой укололась, то мы бы, верно, оглохли от ее визга!»

– Мы ее оба предупреждали не раз, чтобы не трогала остролист, – пробурчал Джеймс. – Сама виновата, что укололась.

Давина строго смотрела на девочку, но голос ее был мягким и ласковым, когда она тихо сказала:

– Милая, не надо трогать колючие ветки. Ты поняла?

Джеймс видел, как Лилея надула губы. Все она прекрасно слышала, и все она поняла – вот только не желала подчиняться!

Джеймс уже не раз пожалел о том, что согласился взять Давину с собой в лес. Он и сам не вполне понимал, какие чувства испытывал к Давине, одно лишь знал точно: она заставляла его страдать. Когда Давина предложила взять с собой на прогулку Лилею, он был только за – рассчитывал, что девочка создаст между ними нечто вроде защитного барьера, сгладит остроту боли, которую неизменно вызывало у него присутствие Давины. Увы, ему и в голову не могло прийти, что Лилея не сгладит ситуацию, а, напротив, обострит ее.

– Уже темнеет, – сказал Джеймс. – Мы отъехали от замка гораздо дальше, чем я собирался. Пора возвращаться.

– Но я хочу собрать еще плюща… – заныла Лилея. – Ой, там что-то есть! – вдруг радостно воскликнула девочка и помчалась по скользким камням к скале, покрытой какой-то зеленой растительностью.

– Лилея, вернись на тропинку! Опасно бегать по камням, упадешь! – закричала Давина, бросившись следом за девочкой, но та сделала вид, что не слышала, и убегала все дальше.

– Черт бы ее побрал! Она что, мох от плюща отличить не может? – проворчал Джеймс.

С неба посыпалась ледяная крупа, и он стал торопливо заталкивать найденные ветки в седельную сумку. Покончив с этим, Джеймс погладил по шее уставшего жеребца, затем взглянул на Давину, пытавшуюся догнать несносную девчонку. Сам он не собирался участвовать в этой игре в догонялки. В конце концов, это не он придумал взять с собой маленькую бестию. Пусть теперь сама отвечает за последствия своих решений.

Джеймс в очередной раз посмотрел на небо, сыпавшее крупным градом.

– Что они там застряли? – пробурчал он себе под нос.

И тут вдруг раздался отчаянный визг Лилеи:

– Помогите! Я падаю!

Джеймс нахмурился, скрестив руки на груди. Он нисколько не сомневался в том, что его племянница просто играла, приглашая их с Давиной погоняться за ней.

– Джеймс, пожалуйста, скорее сюда! – крикнула Давина.

Тяжко вздохнув, Джеймс неспешно пошел на крик. Ему надоели эти детские шалости. Надоело потакать капризам несносной девчонки. Он устал, замерз, и больше всего ему сейчас хотелось поскорее вернуться домой, сесть у огня и выпить кружку горячего пряного вина.

Он увидел Давину, как только поднялся на гребень скалистого холма. Что ж, теперь стало понятно, почему Лилея внезапно пропала из виду.

– Осторожно, – предупредила его Давина, но он и сам чувствовал, как скользят подошвы по обледеневшим камням.

Джеймс едва не скатился к расщелине между камнями. Осмотревшись, спросил:

– Где же девочка?

Глаза Давины расширились от ужаса, и она прошептала:

– Я не могу ее найти. Я слышала ее крик, но теперь она молчит.

– Лилея, немедленно покажись! – теряя терпение, заорал Джеймс.

Ответом ему был жалобный стон. И доносился он… откуда-то снизу. Джеймс с Давиной обменялись взглядами.

– Ты слышала? – спросил он.

– Да, конечно. Но как она успела убежать так далеко?

Джеймс почесал в затылке.

– Ты меня спрашиваешь? Похоже, она притягивает к себе неприятности, словно варенье – мух.

– Да, верно. Она жить не может без приключений, – сказала Давина, стараясь не думать о худшем.

– Ее избаловали, вот и все.

– Лилея, где ты?! – прокричала Давина.

В ответ – тишина.

А потом вдруг раздался жалобный голосок:

– Я здесь, внизу!

И тут же послышался плач.

Джеймс осторожно наклонился, упершись пятками в землю, и заглянул в расщелину.

– Лилея, ты здесь?! – крикнул он.

– Помогите мне, дядя Джеймс. Пожалуйста!..

Услышав страх в голосе ребенка, Джеймс вполголоса выругался.

– Ты ударилась? – спросил он.

Девочка снова заплакала.

– Я хочу отсюда выбраться, – проговорила она, то и дело всхлипывая.

– Должно быть, она поскользнулась, когда бежала, и провалилась в расщелину, – сказала Давина. – Господи, она ведь могла погибнуть!

– Помолчи! – прикрикнул на девушку Джеймс. – Девчонка и так напугана, а ты еще тут причитаешь!

– Прошу прощения, – пробормотала Давина. И тут же добавила: – Но она не сильно пострадала, если может с нами говорить.

– Да еще и реветь, – проворчал Джеймс и тут же устыдился своих слов. Надо быть милосерднее! Девочка плачет, потому что напугана, а испугаться есть чему. Ее жизнь в опасности. Она чудом осталась жива при падении, но удастся ли вытащить ее оттуда живой?…

Джеймс опустился на четвереньки, а потом и вовсе лег на живот, чтобы заглянуть в расщелину. Когда же он увидел Лилею, то едва не вскрикнул. Малышка стояла на узком выступе на глубине десяти футов, не меньше. Как только она шею себе не свернула?

Но еще больше беспокоило то, что на другой стороне расщелины был еще один карниз.