– Давай поговорим, коль надо.
– Что это ты давеча за разборки устроил с Колтуном? Что ты на себя берешь и самосуд здесь устраиваешь? Кто тебе право давал, Николай?
– А все потому, что не место таким, как он, среди нас, он сдавал нас немцам, и по его вине расстреляны сотни людей. Я сам чудом остался жив, а с каким остервенением он хлестал плеткой, когда взяли меня. Меня, фронтовика, еще и тунеядцем обозвал, как такое можно простить ему!
Егор осадил его:
– Хватит геройствовать! Помолчи и послушай теперь ты меня.
Николай присмирел: он знал крутой характер брата.
– Если кому надо выдернуть ноги, то это твоему дружку – Митьке.
– А ему-то за что? – опешил Коля.
– А за то, что тунеядствует, бражничает, все веселится, не может успокоиться, и тебя к этому склоняет. Девку привез – не женится, продолжает баклуши бить, да она скоро сбежит от него, вот увидишь. А ты от него отваливайся – гусь свинье не товарищ – иначе он доведет тебя.
Что касается Лешки Колтуна, отстань от него, без тебя разберутся кому и где надо. Негоже фронтовику после победы устраивать разборки со всеми. Их таких после войны знаешь сколько, ты собираешься со всеми счеты сводить? Так и в тюрьму можно загреметь ненароком. А не послушаешь меня – ступай, куда хочешь, из моего дома.
– Ты меня гонишь из дома? И куда мне идти?
Повисла долгая пауза…
– Хорошо, – согласился Николай, – я послушаю тебя, своего старшего брата, но я хочу получить от тебя совет: что мне делать?
– Первое – брось дружбу с Митькой, перестань бражничать. Второе – иди к председателю и приступай трудиться: нужно восстанавливать село, работы очень много. И последнее – это найти хорошую девушку, жениться, построить дом, а там, глядишь, и детки пойдут. Я тебе не советую по-братски брать Машку-козу – с ней погулять, на танцы, а в жены она тебе не нужна. Вот мои советы брат тебе, а уж ты смотри и решай сам.
Николай как-то присмирел:
– Да я с тобой полностью согласен, Егор, спасибо за совет, я учту.
Сели за стол, Маруся, конечно, слышала весь разговор, но не встревала; она поняла, что нужно подавать ужин, и стала ставить на стол еще теплую картошку, свежие овощи, сало, нарезала хлеб.
– И правда, Коля, зачем тебе эта распутница Машка, кругом очень много и хороших девушек, – по-доброму вставила Маруся. – Скажем, чем тебе не пара Таня Фирсова – красивая, скромная, милая девушка, к тому же работящая и хозяйственная.
Усмехнувшись, она добавила:
– Ты что, не завоевал себе хорошей девки.
Прозрение
Эти слова так понравились Николаю, что он с тех пор часто стал их употреблять в своих выражениях.
После разговора с Егором, после тщательного анализа Николай как будто просветлел: он со следующего дня покончил с разгульной жизнью, у него появились мечты о будущем, он стал строить планы. И уже на следующей вечеринке он объявил Митьке о том, что с беззаботной жизнью покончено:
– Приступаю к созданию своей основной миссии в этой жизни, и он запел: «Последний нынешний денечек гуляю с вами я, друзья».
– Что значит последний денечек, уезжаешь что ли куда? – переспросил удивленный Митя.
– Нет, зачем же, просто решил с завтрашнего дня выйти на работу, и тебе советую последовать моему примеру.
Митя присвистнул:
– Работать? Это куда же? К Гришке Попику в колхоз, значит, за гроши – ни за что, это не по мне.
– Ну, делай, как знаешь, значит, наши с тобой пути расходятся. «Гусь свинье не товарищ», – повторил Николай слова брата, развернулся и ушел.
На этом дружба их прервалась, и они пошли разными дорогами.
На следующий день Николай пошел утром на наряд в контору. Председатель, глядя на него, не то чтобы обрадовался, но одобрительно хмыкнул:
– Ну что, герой, напорхался. Ну и хорошо, одобряю за это решение. Ну и что ты умеешь делать?
– Я все могу по сельскому хозяйству: и пахать, и сеять, и косить.
– Уже вспахали, посеяли и покосили, ждем урожай, так что приступай молотить жито.
– Один что ли?
– Возьми себе в помощницы, к примеру, Алену Фирсову, она вроде твоя родственница.
– А как платить будешь?
– А как работать будешь, так и платить тебе будут, – ответил многозначительно Гришка.
Николай отправился на конюшню, оседлал коня, запряг его в конную молотилку и приступил с Аленой к работе. Руки соскучились по крестьянскому труду, он чувствовал желание работать – это лучше, чем воевать с автоматом и пулеметом. Работали они с Аленой с душой, и работа спорилась. Зерна намолотили они много, и на одном из собраний их работу ставили в пример.
Но, получив свою первую зарплату, Николай понял, как был прав Митька – оказалось, это были гроши. Мать с Егором успокаивали его: «Время трудное, послевоенное, поэтому и платят мало, но подожди, настанут и лучшие времена».
Николай верил в красивое будущее: он был молод, полон сил, любил работу и жизнь. Работал и в поле, и в лесу, и на скотном дворе, помогал брату достраивать дом. Как-то присмирел, пришла какая-то жизненная мудрость. С Алехой Колтуном он больше не связывался, старался поменьше с ним говорить и руки ему не подавать. На гуляния Николай стал реже ходить: сказывалась усталость после работы, но по выходным дням все-таки похаживал в заново отстроенный клуб. Машки-козы он теперь сторонился, старался к ней не подходить, но в один из вечеров она попросила его проводить ее до дома. У них состоялся разговор, наверное, последний.
– Что же ты, Коля, меня сторонишься как-то, а ведь помнишь, когда ты вернулся, мы с тобой провели ночь, и нам было хорошо с тобой вместе. Коля, неужели ты не понимаешь, ведь я люблю тебя, – тихо проговорила Машка и заплакала.
Николай даже присвистнул от такого признания. Но она продолжала:
– Давай поженимся, будем вместе, я буду хорошей тебе женой, построим дом, будем жить, как все.
– Нет, Маша, не будет по-твоему, извини, но я-то тебя не люблю, да и не смогу полюбить, ведь сердцу же не прикажешь. Мы с тобой – друзья детства: вместе бегали, развлекались, покуривали, а строить семью я с тобой не буду, и разговор наш окончен на этом. Прощай, это наша с тобой последняя беседа. Николай успокоил ее:
– Не переживай, найдешь ты себе парня, на мне чтоли клин сошелся? Будет у тебя и семья, и все остальное.
– А ты сам найдешь себе кралю из города?
– А то как же! Что я себе девки хорошей не завоевал? – вставил он полюбившуюся фразу.
– Ты быстро забыл свою подружку Ольгу, – зло бросила Машка.
– А вот Ольгу ты не трожь, не твоего ума это, и говорить с тобой о ней я не хочу. И на этом ставлю точку, больше