– Он задыхается, – сказал Лука, – слышите воздух свищит. Надо заткнуть рану. Сударыня, помогите снять с него камзол.

Лада с белым, как бумага, лицом была близка к обмороку. Она сидела, вцепившись в руку мужа. Луке пришлось еще раз окликнуть ее, чтобы она пришла в себя. С ее помощью он снял с трубадура верхнюю одежду. Оторвав от полотна кусок, он сделал тампон и вставил его в отверстие раны. Затем он приподнял шевалье на бок и присвистнул.

– Мать, честная, да он насквозь проткнул его.

Лука сделал еще один тампон и заткнул выходное отверстие. Затем он туго перебинтовал грудь шевалье. Раймонд стал дышать ровнее. Появился хозяин с лекарем. Последний, охая, крестясь, и качая головой, стал осматривать раненого. Лука вывел Ладу во двор и оставил ее там, на свежем воздухе. А сам вернулся в дом. При виде его лекарь покачал головой и развел руками.

– Я за это не возьмусь, – сказал он, – я хворобами занимаюсь, а здесь хирург нужен, в город надо везти его.

– Где же я тебе хирурга возьму? – возразил Лука. – Сам врачуй, делать нечего, видишь помирает сеньор.

– Ему надо рану зашить. Я никогда этого не делал. Да, и неизвестно, что у него там с внутренними органами. Какие повреждения. Я не справлюсь, потом мне головы не сносить.

– Голову тебе я снесу, – рявкнул Лука, – вот этим мечом, если сейчас же не примешься шить. Хозяин давай иголку, нитки, что еще надо.

– Горячей воды. Водки.

– А водка тебе зачем?

– Иголку смочить.

Хозяин дома принес все необходимое. И мельник принялся оперировать.

– Телега у тебя есть? – спросил Лука у хозяина.

– Есть. Двуколка.

– Запряги в нее мою лошадь. И положи в нее соломы побольше. Повезем сеньора в замок. Иди.

– Тампоны в раны кто вставлял? – сердито спросил мельник.

– Я. А что? Не надо было? – ответил Лука.

– Правильно сделал. Хорошо.

Через час наскоро прооперированного Раймонда основательно перебинтовали. Мельник перед этим протер водкой края раны. А остаток жидкости вылил себе в рот.

– Мог бы мне оставить, – упрекнул Лука.

– Перебьешься, – дерзко ответил мельник.

Но Лука стерпел и ничего не сказал. Шевалье перенесли в двуколку и повезли в замок. Когда процессия выехала их деревни, Раймонд ненадолго пришел в себя. Увидев, что он открыл глаза, Лада спрыгнула с лошади и нагнулась к нему.

– Дорогой мой, как вы себя чувствуете?

– Мне холодно, – сказал Раймонд, – где мы? Что происходит?

Он с трудом выговаривал слова.

– Все в порядке. Мы отбились, вы ранены. Едем домой.

– Хорошо, – сказал Раймонд и вновь потерял сознание.

Когда процессия подъехала к замку, Лада вдруг сообразив, приказала:

– Пошли кого-нибудь за лекарем. Только, чтобы это был настоящий эскулап.

В ответ на это Лука снял шапку и сказал:

– Простите, мадам, но в этом уже нет необходимости.

– Что ты несешь? – бросила Лада. – Как ты смеешь? Немедленно пошли кого-нибудь за доктором.

Она спешилась и бросилась к мужу. Стала трясти его, пытаясь привести его в чувство. Но тщетно. Лада приложила ухо к его груди. Сердце трубадура больше не билось. Лада почувствовала, как ее собственное сердце наливается тяжестью и перестает биться. Неожиданно для самой себя она заплакала. Судьба в очередной раз не пощадила ее.

– Это я виновата, – всхлипнув, сказала она, – надо была сразу искать доктора, а не везти его в замок.

– Мадам, не вините себя, – проронил стоявший рядом Лука, – с таким ранением не живут, удивительно, что он еще так долго продержался.

– Пошли кого-нибудь за священником.

– Слушаюсь, сударыня. Надо известить родню.

– Поступай, как знаешь.