«На следующий день мы с Айзеком и Юлианой обедали в саду, сидя в плетеных креслах. В саду хозяйничало разбушевавшееся солнце, под расцветшим кустом жасмина на круглом столике, покрытом розовой вышитой скатертью, дымился грибной суп. Любопытствующие лучи ныряли, переламываясь, то в бокалы, то в бутылку красного вина. Вдруг зазвенели колокольчики на входе, я открыл дверь, и в аптеке появились незваные гости. Я узнал обоих моряков, которые глазели на меня на берегу, и сразу почувствовал, что меня ждут неприятности. И я не ошибся. Один из них, улыбаясь во всю ширину своей желтозубой рожи, произнес:

– Сеньор Мартин! У нас к вам очень важное дело, – и, взглянув на Айзека, который оценивал их строгим взглядом, добавил: – Но лучше бы нам переговорить наедине.

Я отвел их в соседнюю комнату, дав знак Айзеку все подслушать. Желтозубый, снова улыбаясь, спросил:

– Вы нас как будто не узнаете?

– А должен узнать?

– «Санта-Каталина», – промолвил он, и я онемел. Именно на этом корабле Мартин потерял глаз, а я получил ранение. Итак, эти люди знали, кто я на самом деле. Сам я их не вспомнил, потому что мы пересаживались на столько кораблей и столько моряков мелькало перед нашими глазами, что удержать в памяти все их лица было невозможно. Но запомнить медиков, конечно, было куда легче. После первого шока с появлением Юлианы новости о Калькбреннере – это было уж слишком.

Гости расселись на скамье, хоть я им и не предлагал, а желтозубый продолжал:

– Мы очень рады, что вы нас узнали, сеньор Мартин. Так приятно увидеть старых друзей, вспомнить боевые подвиги. Помните, как мы туркам трепки задавали?

– А как вы меня у пушки подменили, когда меня оглушило? – вмешался второй, которого я мысленно прозвал лопоухим. – Э! Я даже удивился: вы с первого раза им мачту подбили. Я тогда вас зауважал. Мачту! С первого раза!

– Да-да, – кивал головой его товарищ, – нет теснее дружбы, чем та, что скреплена кровью. Боевая дружба. И так приятно видеть вас в полном здравии!

– Ну. И глаз исцелился. А мы же видели, как он у вас вытек. Но теперь медицина творит чудеса, – корчил радость лопоухий. – Вот только ножку вы тянете, но это не беда. Куда хуже быть одноглазым, правда, Гуго?

– Ты прав. Моя матушка, когда потеряла глаз в бою с бугаем, совсем взбесилась. Пришлось из дома бежать. Совсем сдурела.

– Чего вы хотите? – перебил я.

– Немногого, – утешил меня Гуго. – Мы тут слегка в вашем городе поиздержались. Шинки, девки, карусели. Казалось бы – только одна ночь. Но какая! Чтоб мне лопнуть, как та кишка с кашей,[27] которую мы вчера наворачивали, но ночь на Тортуге мне обошлась дешевле. Но то такое. Через два дня мы отплываем, и очень сомневаюсь, что когда-нибудь заплывем сюда еще. Поэтому будет очень хорошо, если у нас останется память о нашем с вами боевом братстве. Что-нибудь такое, что бы мы могли потом с удовольствием вспоминать. Какая-нибудь мелочь. Ну, скажем, – сотня дукатов.

– Только и всего, – подчеркнул лопоухий и хихикнул.

– Да, – подтвердил Гуго. – И даем честное слово, что больше никогда-никогда-никогда не причалим в вашем городе. Мы вообще здесь по чистой случайности оказались. Просто в Гданьске не удалось все распродать, и там нам посоветовали завернуть еще и сюда. И вот такая милая встреча.

Я задумался. Заплатить им я не мог, если бы даже хотел: у меня не было таких денег. С другой стороны, мне хоть садись на коня и беги куда глаза глядят, если они разболтают об этом в магистрате или еще где, понятно же, за вознаграждение. Я лихорадочно размышлял, как выбраться из этой переделки, когда дверь открылась и вынырнула голова Айзека:

– Пан, могу ли я угостить ваших уважаемых гостей замечательным венгерским вином, которое вам передала графиня Корнелия из Корнельска? А к вам тут пришел пан барон де Жабульйон.

Я догадался, что Айзек что-то задумал и, желая получить возможность поразмыслить над всем этим, согласился. Моряки радостно приветствовали поднос с вином и нарезанной колбасой. Я вышел за Айзеком, и первое, что он сделал, это прижал палец к губам. Из-за прилавка улыбалась Юлиана, и я сразу заподозрил подвох, поэтому махнул им рукой и вывел обоих в сад.

– Ну и что тут затевается? – обвел я их строгим взглядом.

– Ничего страшного, – сказала Юлиана, – вам просто нужна минутная передышка. Чтобы собраться с мыслями.

– Да-да, – подтвердил Айзек, – я вам так скажу. Когда я служил в армии короля Сигизмунда, и мы перли на Московию, то именно минутная передышка спасла жизнь королю. А почему? Потому что они, выйдя из палатки, сразу поспешили на холм, с которого было лучше видно битву. Но тут поспел я и увидел, что они стали одной королевской ногой в конский кизяк. Я мигом подскочил с пучком сена, и пока я вытирал этот кизяк, пушечное ядро бахнуло