Была бурная ночь.
Маленькую моторную лодку, в которой со своим багажом поместились путешественники, волны кидали, как щепку.
Кеуа, сидя на руле, управлял машиной, а Окалани и Дик находились на носу, зорко всматриваясь в даль.
Лодка неслась с быстротой чайки и, казалось, едва касалась морской поверхности. Только иногда она вдруг словно останавливалась и с треском врезывалась в огромные водяные валы, обдававшие пассажиров целым фонтаном брызг.
Петр и Нэлли, укутанные с головой в брезентовые плащи, молча сидели на дне кормовой части лодки. Сквозь непрерывный вой ветра, плеск волн и оглушительный треск мотора время от времени до их слуха долетали командные слова Окалани.
Этот опытный молодой моряк прекрасно знал все выходы из Жемчужной гавани, и на него можно было полагаться.
— Стой! — вдруг послышалась его команда.
— Что такое? — тревожно спросил брата Кеуа, выключая мотор,
— Слева показался таможенный катер, — спокойно отвечал Окаланин. — Держи правее, пусть себе проходит.
— Где ты увидел катер? Я ничего не могу разглядеть! — всматриваясь в темноту, спросил Дик.
— А он там, слева, видишь, огонек, — отвечал канак. — Если он нас заметил, то начнет освещать прожектором, и нам придется удирать. Мы от него, конечно, уйдем! В такую бурю он за нами все равно не угонится.
Была бурная ночь…
— Ну, теперь тихий ход, — скомандовал он брату.
Машина медленно заработала.
Прошло несколько томительных минут.
— Теперь давай полный ход и Лево руля! — раздалось с носа. — Не заметил, проклятый!
Нэлли крепко прижалась к Петру, но не решалась задавать вопросов. Оба они молчали. Негритянка, лежала возле них. Ее уже укачало. Треща мотором и как бы раскидывая в стороны черные гигантские волны, лодка снова понеслась в темноту. Погода свежела. Нэлли чувствовала сильную головную боль. Мучительная тошнота подступала к ее горлу, но она всеми силами крепилась, чтобы не показать своей слабости перед мужчинами.
— Ну, вот «Заря»! — сказал наконец Окалани.
— Как, неужели мы так долго были в пути? — с изумлением вскрикнул Петя.
Услышав это замечание юноши, Кеуа громко засмеялся.
— До зари еще далеко, — сказал он, — а вот наша «Заря» — Рудольфа Стефансена— перед нами,
— Лево на борт и меньше ход! — крикнул Окалани.
Петр и Нэлли заволновались. Поднявшись на сиденье, они теперь ясно увидели впереди два мерцающих огонька, будто подвешенные на черном, заволоченном тучами небе.
Откуда-то послышались голоса, и не успели опомниться юные путешественники, как лодка ткнулась в черный борт китобойного судна.
Яркой полосой белого света скользнул по лодке прожектор. Снова заработал мотор. С борта бросили концы, как называют моряки толстые просмоленные канаты. Дик и Окалани ухватились за них, стараясь подвести лодку к спущенному с парохода трапу.
Наконец, им удалось плотно прижать ее к корпусу судна, и Дик первый выскочил на нижнюю площадку трапа.
— Осторожней! — крикнул он Петру. — В такую погоду не так-то легко высаживаться.
В это время словно кошки в лодку спрыгнули с парохода двое матросов. Перекинувшись несколькими словами с сидевшим на руле Кеуа, они проворно обвязали талии Петра, Нэлли и Розы поданными с борта концами и начали помогать им вскарабкаться на трап.
Это оказалось нелегким делом. Лодку то-и-дело отбрасывало от парохода. Нужно было вспрыгнуть на площадку трапа, когда расстояние между ним и бортом лодки уменьшалось.
— Ну вот, прыгай! — скомандовал матрос девочке.
Нэлли рванулась вперед и, подхваченная парой сильных, мускулистых рук, быстро поднялась по ступенькам. За ней последовал Петр. Вот он схватился уже за перила трапа и только хотел ступить на него ногой, как вдруг его отбросило обратно. Он чувствовал, что не в силах удержаться за перила, и, выпустив их из рук, полетел куда-то в бездну.
— Тащи! — раздался повелительный голос сверху.
Нэлли в ужасе бросилась к борту.
— Упал в воду, погиб! — вскрикнула девочка, но в ту же минуту над водой показалась какая-то темная масса, которую матросы быстро поднимали
