молоденькая непалка Прия Кансакар выбрала именно его, ветерана-афганца Витю Лаврова. Ах, как же давно это было. Мороженое в «Вечернем Киеве», весенняя Владимирская горка и даже крещенское купание в проруби!.. Рядом с Виктором Прия не боялась ничего.

И вот он перед ней, всё такой же. Почти не изменился. Ну, может быть, кое-где его короткий светло-русый «ёжик» уже и подёрнут сединой. Но кто это видит? Прия смотрела на Виктора глазами той восемнадцатилетней девчушки из начала «смутных девяностых».

– Всё-таки бограч надо готовить из телятины, – заметил придирчиво Лавров, при этом с большим аппетитом доедая свою порцию.

– Витя, у нас нельзя убивать коров, ты же знаешь! – с укоризной ответила Прия. Непалка говорила по-русски совершенно свободно, но с заметным азиатским акцентом. Не сговариваясь, Виктор и Прия выбрали очень домашний тон беседы. Между ними когда-то было столько тепла и нежности и всё это продолжало жить в тайниках их душ так много лет, что на какое-то мгновение им показалось, будто они расстались только вчера.

– Скажи мне, Прия, почему всё-таки ты переименовала свой ресторан «Київ» в «Москву»? – спросил Виктор, отложив ложку и промокнув губы льняной салфеткой. – Я тебя с трудом нашёл из-за этого.

– О, это долгая история: однажды я поехала в отпуск в Киев через Москву. На железнодорожной станции Конотоп меня ссадил с поезда сержант милиции Науменко для выяснения личности. Заметь, все документы у меня были в порядке, но меня приняли за китаянку-нелегалку. Меня – дочь королевского племени невар!

– А я тебе ещё в универе говорил: бери с собой корону! Без неё не узнают! – назидательно стуча пальцем по столу, сострил Лавров.

– Тебе смешно, а я просидела в каталажке двенадцать мучительных часов, пока по личному звонку министра иностранных дел Украины меня не выпустили.

– А дальше?

– А дальше я села в обратный поезд и уехала в более гостеприимную столицу. Ты ведь тоже знаком с вашим министром Лёней Кожарко? – с этими словами Прия дала едва заметный знак официантке подать следующее блюдо.

– Да, но ты его знаешь лучше меня. Вы же в одном общежитии жили, – недвусмысленно ответил Виктор и принялся за восхитительные непальские вареники мо-мо. Между Прией и Кожарко, тогда ещё щуплым студентом-очкариком из глубокой провинции с отчётливыми задатками номенклатурного деятеля, в своё время назревала какая-то «история», и сейчас Виктора вдруг неприятно кольнуло воспоминание о бывшем сопернике.

– Ой, неужели ты до сих пор ревнуешь? – игриво спросила Прия.

– Кого? – нарочито наивно удивился Виктор. – Тебя к Кожарко или Кожарко к тебе?

– Иди ты…

Старые друзья расхохотались.

– Ты ни капельки не изменился, всё такой же! – отсмеявшись, резюмировала Прия.

– А вареники совсем такие, как у нас! – намеренно перевёл тему разговора журналист. – В Москве таких не делают. Так что название ресторана не соответствует блюду.

– А вот и нет, очень даже соответствует! Ресторан называется Москва, а блюдо называется «мо-мо»! – ехидничала Прия.

– Но привез сюда рецепт вареников одессит Лисаневич, – отразил атаку Виктор. – Он тоже когда-то сидел в непальской тюрьме, как ты в украинской. Так что мы квиты.

– Дурак! – обиделась Прия.

Прия сидела молча, а Виктор продолжал есть вареники, размышляя, как выкрутиться из этой неловкой ситуации.

– Ну, я не виноват, что мы вам привезли вареники, а вы их обозвали мо-мо…

Прия делала вид, что не слышит.

– Вот если бы с нами сейчас сидел кто-то третий, он бы наверняка сказал: «А вот и не подерётесь…»

Прия продолжала молчать, потягивая коктейль из трубочки и рассматривая танцовщиц на сцене.

– Ну, так и быть: прости, я неудачно пошутил… – продолжал плести интригу Виктор.

– Лавров! Своим «прости» ты от меня не отделаешься, так и знай!

Виктор чуть не поперхнулся вареником. Прия явно нагнетала обстановку, чтобы вызвать в нём какую-то эмоцию, прощупать, как сильно её слова ещё могут задеть возлюбленного времён её киевской юности. Романтика – романтикой и воспоминания – воспоминаниями, но Прия отнеслась к его визиту слишком серьёзно. «Неужели она думает, что я?…» Мысль Виктора оборвалась.

К Прии подошла управляющая рестораном и отозвала её в сторону по очень срочному и, по всей видимости, серьёзному делу. Виктор продолжал дожёвывать вареники. Откровенно говоря, ему не нравился разговор с Прией. Да, у них когда-то был роман, который окончился ничем, и теперь, похоже, непалка хотела его начать заново… Утопия. У многих однокурсников уже не только дети, но и внуки. Вне всякого сомнения, когда-то у Виктора были чувства к непалке, но сейчас он гнал эту мысль прочь… Но самое страшное, что эта мысль никуда не уходила. «Лавров, старая ты обезьяна, о чём ты думаешь? – обращался Виктор к самому себе. – Ты не за этим сюда приехал».

Времени скучать не было. За окном на помосте перед плетёными беседками появился факир, который показывал удивительные фокусы с огнём.