осознает его положение и богатство. Возможно (он тешил себя этой мыслью), в ее сердце есть доля приязни. Слова мальчишки про любовь укололи болезненно.

 -- Простите, милорд, -- Джил попытался было скрыться в глубине комнаты, но Дойл жестом остановил его и потребовал сказать, что он имел в виду. -- Когда вы занемогли, милорд, она почти не отходила от вашего ложа, только лекарь Хэй сумел ее отогнать, и то -- криками и угрозами, и еще какими-то словами не по-нашему.

 -- Болван, -- отмахнулся Дойл, но засыпал в эту ночь легко и с едва сдерживаемой улыбкой.

Следующие четыре дня не прошли -- промчались в делах. Дойл разрывался между кабинетом казначея, который, во избежание проблем, отказался выдавать деньги без личной подписи милорда-протектора, и подземельями, куда доставили двух старух-ведьм и трех их юных учениц, которых поймали на шабаше недалеко от городских стен. И хотя допросы проводил Рикон, Дойл не мог отдать это дело ему на откуп полностью -- в вопросах колдовства святейший отец был пристрастен и не всегда справедлив. Также внимания требовали лорды, разом воспылавшие к Дойлу показной, отвратительной и навязчивой любовью -- видимо, осознали, что он может пожаловаться королю на их подлости и злословие, а то и сам вдруг возьмется мстить, немного освободившись от государственных забот.

В довершение всего, на дорогах крепко лег снег, и из разных концов страны потекли письма и послания, поток которых временно останавливало сначала бездорожье, а потом чума. И чтобы Эйрих не оказался погребен под этой бумажной лавиной, Дойл был вынужден разбирать ее самостоятельно, пусть и с помощью писцов. Он поднимался на рассвете, а ложился спать далеко за полночь, и все равно с трудом успевал сделать все необходимое. А между тем, свадебная церемония тоже требовала подготовки -- нужно было хотя бы заказать кольца и распорядиться, чтобы в замке Дойл подготовили несколько комнат. Не то, чтобы Дойл собирался везти леди Харроу в эту древнюю развалину, но обычай требовал обустроить дом для молодой жены. Саму леди Харроу он не видел -- не успевал.

Эйрих прислал еще одно письмо и сообщил, когда его ждать, и накануне этого события обычный вал дел удвоился. К себе в покои Дойл пришел, едва держась на ногах от усталости, готовый метать громы и молнии. От беготни зверски разболелась нога, и все, о чем он мечтал, это лечь в постель и приложить к ноющему колену горячий камень. И поспать.

Но, разумеется, ему это не удалось -- Джил передал записку от леди Харроу с просьбой о встрече. И хотя она писала, что вопрос несрочный, Дойл поспешил к ней, несмотря на позднее время. Она была в достаточной мере безрассудна, чтобы оказаться в беде, и в достаточной мере замкнута, чтобы не попросить помощи открыто.

Кажется, она была удивлена его позднему визиту, но не раздосадована им.

 -- Что произошло, леди? -- спросил Дойл торопливо, жестом отказываясь сесть.

Ее брови взлетели вверх.

 -- Произошло, милорд? О чем вы?

 -- Вы написали, что хотите видеть меня, -- ответил он, -- так что произошло?

Удивление на ее лице вдруг сменилось печалью. Она опустила глаза и тихо сказала:

 -- Простите, милорд, что невольно заставила вас волноваться и ввела в заблуждение. Отправляя вам записку, я не думала о тревогах или бедах, только выражала желание увидеть вас. Мне жаль, что я отвлекла вас от забот.

Дойл сглотнул, пытаясь уложить услышанное в голове. Она написала, что хочет его видеть, подразумевая только желание его видеть: никаких скрытых смыслов.

 -- Могу я сесть, леди? -- спросил он осторожно.

 -- Вы заняты, милорд. Я не подумала о том, сколько забот лежит на ваших плечах, и мне совестно красть минуты вашего времени, -- произнесла леди Харроу.

Дойл сам подвинул себе табурет и сел, вытянул ногу, игнорируя все правила приличия, сдержал удовлетворенный вздох и сказал:

 -- Мне не могло прийти в голову, что вы захотите... -- признаться в этом было трудно, но он чувствовал, что необходимо: -- что вы захотите проводить время в моем обществе, леди Харроу. Мои заботы подождут.

Она села на скамью, поправила вышитую подушку.

 -- Разве то, что я приняла ваше предложение, не свидетельствует о моем желании, -- она хитро улыбнулась и повторила его же слова: -- проводить время в вашем обществе?

Дойл почувствовал себя крайне неуютно, потому что некстати в голову пришла мысль о том, что его невеста уже состояла в браке, и супружеские отношения для нее не тайна, а значит, в ее словах действительно мог звучать тот намек, который он уловил. Желая немедленно отвлечься, он спросил первое, что пришло в голову:

 -- Расскажите мне о своем эмирском лекаре, леди Харроу, -- это было безопаснее всего -- иначе его мысли могли бы принять недопустимое направление.

 -- Вам действительно интересно будет об этом слушать?