— С возвращением, гудия Ангелия! — как обычно, хором проговорили кудряшки.

— Как прошла поездка?

— Хорошо ли вы отдохнули?

Это они сказали одновременно, и две короткие фразы слились в абракадабру. Девушки возмущенно уставились друг на друга, а Лина не удержалась от улыбки. Определенно, эти смуглянки ей нравились и одним своим видом поднимали настроение. Заверив их, что все у нее хорошо, она позволила себя увести из холла и отдала свое тело в их умелые руки.

После традиционной ванны с бабочками, от которой Лина снова разомлела и едва не уснула, кудряшки накинули на нее коротенький халатик из тончайших кружев, который больше показывал, нежели скрывал, и занялись ее лицом. Что уж они там с ним делали, для Лины так и осталось тайной, но когда ей разрешили взглянуть на себя в зеркало, она не узнала в первый момент девушку в отражении. Видимых следов макияжа на лице не было, но глаза вдруг приобрели миндалевидную форму и стали гораздо больше, скулы тронул нежный загар, расцвеченный румянцем, а губы казались ярче и чуть пухлее.

— Могу я проявить любопытство, гудия Ангелия? — обратилась к ней Олия с поклоном.

Кажется, Лина научилась различать кудряшек, с первого взгляда казавшихся совершенно одинаковыми. Салия была чуточку полнее и выше. Олия на фоне сестры выглядела немного миниатюрнее.

— Конечно, — смутилась Лина. Все эти почести сбивали ее с толку.

— Проводятся ли у вас, на севере, турниры магов?

— Нет, — у них, «на севере» такого точно нет, как и магов, впрочем.

— Тогда вы должны знать, что главными на этих турнирах являются дамы, — улыбнулась Олия. — Это единственный день в одном цикле, когда дамы стараются перещеголять друг друга в красоте. И мы с сестрой хотим, чтобы вы сегодня затмили там всех! — торжественно закончила она.

— А вы пойдете на этот турнир? — вдруг стало интересно Лине.

— Конечно! Гир Лукреций дает нам послеобеденную свободу. До обеда турнир проводится для знатных магов, среди которых семья гира — одна из самых знатных. А потом уже могут состязаться в магическом искусстве все остальные, выбирая себе понравившихся девушек, — зарделась Олия, и Лине почему-то подумалось, что она-то сегодня точно хочет стать чьим-то трофеем.

Время однако поджимало, судя по тому, как проворно работали кудряшки над созданием образа самой красивой дамы, как посмеиваясь величала себя Лина. Скажут тоже, дама! Но когда она посмотрела на себя в зеркало в полный рост, то не удержалась и ахнула. В этот раз на ней было надето удивительное платье, по-другому его и не охарактеризуешь. Приглушенного синего цвета, свободно спадающее прямо от плеча и едва присобранное в талии парными защипами, оно казалось сотканным из облаков, разбавленных синевой, и едва мерцало золотом. Ни страз, ни бусинок, ничего блестящего Лине так и не удалось рассмотреть на удивительной ткани, но она продолжала мерцать, отражаясь золотом в ее глазах и волосах, что кудряшки гладко расчесали и оставили свободно струиться по спине и плечам.

— Ваши волосы — ваше самое большое богатство, — уверили они Лину. — Стоит добавить к ним драгоценностей, как естественная красота их померкнет. Поэтому мы их оставили такими, какими они уродились.

С руками ее кудряшки тоже сотворили что-то непонятное. Завладев каждая по одной, они принялись надевать на них тонкие золотые нити, которые сразу же будто становились частью кожи. Создавалась видимость, что нанизано много тончайших браслетов, которые не спадают, а сидят каждый на своем месте до самого локтя. В итоге Лина себя совершенно перестала узнавать. Сейчас на нее из зеркала смотрела экзотическая красавица, которая даже для обложки глянцевого журнала слишком хороша. И во всем этом великолепии она чувствовала себя очень удобно. Нигде ничего не сдавливало, не стягивало, движения приобрели плавность, словно она не касалась ногами пола, и сама себе Лина казалась принцессой из сказки.

Позабавила реакция Люка, когда увидел ее входящую в столовую, — он так и замер, не сразу сообразив, что рот можно бы и закрыть. Олия с Салией незаметно удалились, оставив их одних. Люк приблизился к Лине и какое-то время молча рассматривал ее, а потом произнес:

— Надо было велеть служанкам не сильно усердствовать. Не удивлюсь, если кто-нибудь сегодня решит сразиться со мной за твою руку.

Господь! Только этого ей и не хватало! Лина не понимала, шутит Люк или говорит серьезно, но испугалась нешуточно. Да и в глазах его не было даже намека на лукавство. Он смотрел на нее как-то слишком пристально, словно что-то решая для себя. Лине же в этот момент захотелось нырнуть с головой в ванну с бабочками и смыть с себя все это великолепие.

По краю большой круглой арены высились трехъярусные трибуны, состоящие из соседствующих между собой резных беседок. Внутри каждой беседки были столики со сладостями и напитками и удобные мягкие кресла, созданные специально, чтобы наслаждаться зрелищем с комфортом. Половина беседок уже были заняты, когда Люк с Линой из портала вышли в небольшой арке, ведущей на арену, устланную коротко стриженой сочной травкой, которая, конечно же, была всего лишь имитацией, но от этого радовала глаз не меньше, как и маленькие яркие птички, что летали повсюду и дарили наслаждение своими переливчатыми трелями. И в самом воздухе пахло праздником от всеобщей нетерпеливой суеты, выливающейся в приглушенный гомон.

Лине казалось, что она попала во времена Айвенго, и сейчас тут состоится рыцарский турнир. Леди Ровеной она, конечно, себя не чувствовала, но торжественность момента подействовала и на нее, рождая в душе трепетную робость. Люк правильно понял состояние Лины и взял ее за руку.