Комплимент показался Лине сомнительным, а отец Люка смотрел на нее так пристально, что казалось, будто его взгляд проникает прямиком ей в голову и считывает там все секреты.
— Ангелия, я бы хотел услышать о твоей семье, — от этого вопроса она едва не выронила вилку, которой как раз собиралась подцепить на тарелке аппетитный кусочек мяса в каком-то пряном соусе.
Господь! Началось! Что, что она может рассказать о своей семье, кроме правды?! Но именно этого она и не должна делать, да и вряд ли сможет.
— Я… — начала Лина и тут же запнулась. А потом и вовсе лицо ее залилось краской и стало трудно дышать.
— Лина происходит из благородного, но обедневшего рода, — спас положение Люк, но Лина заметила, как тот раздражен, по тому как крепко он сжал вилку. Что ж, поделом ему! — Не так давно в ее семье произошла трагедия — несчастный случай забрал жизни ее родителей. Остался только старший брат, у которого уже давно своя семья.
Ну и наплел! Лина даже поймала себя на том, что смотрит на Люка во все глаза. Вовремя спохватилась, чтоб не выдать себя с головой.
— Действительно, это большая трагедия, — скорбным голосом произнес Альметий и поднял свой бокал. Лина поймала на себе сочувствующий взгляд Карнелии и непонятный — Сесилии. — Пусть души их покоятся в безвременье вечно!..
Он пригубил вино, и все последовали его примеру. Лине ничего не оставалось, как тоже отпить из бокала несколько глотков. Да и от волнения у нее буквально пересохло в горле.
Еле удержалась, чтобы и второй бокал не осушить до дна. Но это точно спьянило бы ее сверх меры.
— У брата большая семья? — обратился отец Люка к Лине.
— Да нет, не очень, — ответила она, чувствуя себя все глупее, если не самой глупой за этим столом.
— У тебя теперь есть семья, дочка, — кивнул Альметий. — И все же, семья брата навсегда останется твоим родным домом. Ты не сирота.
— Да, конечно, — пробормотала она, смущаясь еще сильнее и злясь на Люка, что втравил ее во все это.
— А что же другие родственники?..
— А… — заикнулся было Люк, собираясь традиционно наплести очередную ложь, но рядом с Линой раздался низкий хрипловатый голос.
— Почему бы ей самой не рассказать хоть что-то, братец? Ты же ей не даешь и слова вставить. Так что там с родственниками?
Вопрос прозвучал грубо и неприветливо. Не посмотреть на говорившего Лина просто не смогла. И тут же она испугалась, потому что в глазах брата Люка прочла угрозу.
— Родственники?.. — пробормотала она, не в силах отвести от него взгляда. — Мы с ними не общаемся! — наконец, смогла она отвернуться. Впрочем, первым это сделал Кордий.
— И почему же, интересно?
— Кор, а может сменишь тон?! — возмутился Люк. — Все же ты разговариваешь с моей невестой!
— Прости моего младшего сына, дочка, — накрыл Альметий ее руку своей. — Он с детства такой — нелюдимый и не самый учтивый. Как только Сесилия обратила на него внимание? — рассмеялся он, всеми силами стараясь разрядить обстановку за столом.
— Любовь порой творит настоящие чудеса, — заговорила Сесилия голосом, который поразил Лину. Он лился словно песня, так бы и слушала его. Только вот взгляд, которым невестка окинула брата Люка, не говорил о любви. В нем сквозила холодность.
— Любовь — самое большое богатство, что только есть у человека, — философски изрек Альметий. — Именно любовь делает нашу жизнь длинной и насыщенной событиями.
Странная теория! Вообще, чем больше она слушала всех этих красивых людей, тем более неуютно себя ощущала. В мире Люка явно царят другие ценности, более духовные, несмотря на все богатство его семьи. И по всей видимости, сам он не такой по натуре. Становилось понятно тогда, почему периодически он сбегает в ее мир.
— Но мне тоже интересно, почему же ты не общаешься со своими родственниками? — обратился именно к ней, а не к сыну Альметий, тогда когда Лина уже считала тему ее семьи закрытой. И конечно же, деваться ей было некуда, кроме как перехватывать эстафету вранья у Люка.
— Это длинная история. А если кратко, то отец женился на маме против воли семьи. И его отец отказался от сына. Никого из его семьи я никогда не видела, — посмотрела она на Альметия, стараясь сделать взгляд кристально честным. — А мама… она сирота, — и вовсе потупила взор, снова неуместно заливаясь краской. Как же ей было стыдно врать! И как хотелось высказать Люку все!
Наконец-то, обед подошел к концу. Под конец Лине уже стало казаться, что все на нее смотрят с подозрением. А еще и хмель давал о себе знать — голова кружилась все сильнее.
— А теперь, дорогие мои, прошу вас всех проследовать в храм истины, — раздался голос отца Люка, который долетел до Лины словно сквозь слой ваты.
— Отец! — выкрикнул Люк, и Лина не поняла, почему тот так зол.
— Да, сын мой.
