Городское утро дунуло мне в лицо прохладным ветром, взметнув разом все улегшиеся на дно "тишины" мысли. Что это было, Лора?

Не знаю, но чувство такое, что победа.

Подошедшая через пять минут платформа покатила через весь еще спящий город к дому Кастора, и чем он становился ближе, тем яснее я понимала, что ничерта его не боюсь.

Он встретил меня, стоя на пороге своей комнаты, и по тревожным мешкам под глазами было видно, что спать этой ночью он даже не пытался. Что делал-то, а?

- Можно было просто сказать, - обдав его ударной волной самодовольства, заявила я и прошла мимо, на кухню. Хотелось чего-нибудь выпить.

Он, как тень, двинулся следом.

- Лора, что случилось?

Какая прозрачная, чистая искренность! Я замерла от возмущения, забыв подставить стакан под струю воды из открытого крана.

- А как ты себе это представлял? - спросила с издевкой. - Ну, что я, по твоему расчету, должна была сделать, увидев Микаэля с другой девушкой? Интересно узнать, какие еще были варианты.

Кастор опустил глаза, вздохнул и сел на табурет.

- Ладно. Я предполагал, что Микаэль будет там с девушкой. Возможно, не с одной. Но точно этого не знал. Хотя, ты права, иначе и быть не могло. Да, я хотел, чтобы ты сама это увидела. Но, конечно, я не собирался тебя этим унизить! Разве ты бы поверила, если бы я просто сказал?

Я все-таки набрала в стакан воду и в два глотка его осушила.

- Кастор, я долго не верила, что он может любить только меня. Разуверилась бы в любом случае быстро. Но и тебе я теперь верить не могу!

И с треском закрыла его канал в "тишине". Конечно, еще и заблокировала при этом.

Он вздрогнул и поднял на меня по-детски обиженные глаза:

- Лора, я же тебе не враг! Я не знаю, как можно сказать влюбленной девушке, что ее мужчина ей изменяет...

- Ртом, - ядовито перебила я. - Первое время я искала повод, чтобы от него отделаться, и его избыточное внимание к другим вполне бы за таковой сошло.

Несколько минут мы хранили молчание: он - удовлетворенно-виноватое, я - гордое.

Потом эйфория начала отпускать: заболела рука. Боль протолкнулась сквозь бинт, заставив сморщиться и меня, и Кастора.

- Что с рукой?

Переборов соблазн развязать ему язык, я махнула раненой лапой:

- Психанула, разбила бокал, порезалась.

Обезболивать опасно по двум причинам: во-первых, я сама могу разболтаться, во-вторых, Кастор, может, и признается сейчас во всех грехах, но потом в этом признании раскается. А дальше... Стоп. Я же запретила себе бояться!

Лучше подумать о приятном.

О губах и руках Игоря. О его прерывистом дыхании...

Эйфория взвилась со дна лона и нокаутировала боль.

Кастор вздохнул.

- Но ведь вы помирились?

А еще эйфория снизила способность соображать. А еще я поняла, что Игорь сейчас тоже ее испытывает. И думает обо мне.

- Нет, что ты... Мы расстались. А ты разве не так представлял результат разоблачения Микаэля?

Он горестно помотал головой.

- Я рассчитывал, что он убедит тебя остаться с ним. Поклянется забыть о самой возможности изменять тебе и сдержит клятву.

Мое лицо непроизвольно вытянулось от удивления.