это лишь оболочка, появившаяся для того, чтобы выносить в себе эту искру энергии, которая после ее смерти вольется в общий поток. Но разве это правильно? Разве смерть и разрушение должны быть главной целью существования каждого живого существа? Разве это нормально, что единственный смысл всякой жизни состоит лишь в том, что она когда-нибудь закончится?

Покрытый ковром из белого инея, Тэй Зи молчал, склонившись почти до пола. Пустоту, проникающую в его разум, уже ничто не сдерживало. Она разливалась в нем, не встречая преград.

– Эн не жесток. Он лишь исправляет то, что случилось. Исправляет, чтобы начать все заново. Он – целитель, который должен избавиться от болезни. Он – садовник, выпалывающий жадные сорняки, способные задавить и уничтожить прекрасный цветок. Как бы вы не пытались, в итоге он добьется своего. Недоношенные выродки Гармонии исчезнут, а с ними исчезнет и все, что было ими порождено. И ты ведь знаешь – это неизбежно.

«Я знаю…» – молча и покорно согласился Тэи Зи. На секунду его мысли вспыхнули и заметались в последней агонии. Уже без всякой стройности и цели, просто всколыхнулись, прежде чем начать медленное и безостановочное погружение в ничто.

Нойрэ склонилась к нему.

– Посмотри на меня, – негромко приказала она.

Тэи Зи безучастно поднял голову. Когда он открыл глаза, на веках тонко хрустнул лед.

– А теперь скажи – зачем вы так упорно шли на север.

Все плыло, растворялось в черноте. Тэи Зи опустил голову. Последнего страшного напряжения остатков сил хватало только на то, чтобы не закрыть глаза.

– Кристаллы… – едва шевельнул он губами. – Кристаллы из храма…

Ледяной тонкий пальчик лег на его губы.

– Не пытайся мне врать. Я ведь все равно узнаю правду.

– Мы Дей Кай… наемники…

Тэй Зи почувствовал, что сейчас упадет. Последние остатки сознания стремительно покидали его.

– Нам заплатили…

– И кто же? Гельды?

Нойрэ присела рядом, взяла его двумя пальцами за подбородок, и, подняв голову, заглянула в уже пустые, безжизненные глаза.

– Или же моя сестренка Иоллэ? Да еще и отправила вместе с вами эту свою приживалку из Ордагеды?

Она отпустила его, и Тэи Зи рухнул на камень, чувствуя, как начинает растворяться в окружающем ледяном холоде. Откуда-то издалека до него донесся едва слышный голос Нойрэ.

– Впрочем, не важно. Через несколько мгновений все это уже не будет иметь для тебя значения. И тех, кто шел с тобой, ты остановишь сам.

Чернота сомкнулась, словно ледяная вода. Тэй Зи чувствовал, что тонет в ней, погружаясь все глубже и глубже, растворяясь, прекращая существовать. Он не чувствовал боли и не испытывал облегчения. Только пустое безразличие.

И вдруг он ощутил, что где-то страшно далеко в глубинах его сознания словно вспыхнул тихий огонек. Он был похож на слабое пламя свечи, заключенное в толстый ледяной куб. Огонек качнулся, и по всему должен был погаснуть, поглощённый холодной пустотой, наполнившей санорра, но, как ни странно, он, продолжая разгораться все ярче, дрогнул, и от него побежала горячая волна. Лед, сковавший разум Тэи Зи, при ее прикосновении хрустнул и пошел трещинами.

Тэи Зи открыл глаза. Он чувствовал происходящую борьбу, но не мог понять природы источника силы, которая сейчас все интенсивнее разливалась в нем, растворяя, сжигая стягивающиеся на его мыслях ледяные петли.

Он поднялся на ноги и увидел перед собой Нойрэ. Ее лицо исказилось, глаза наполнились чернотой. Она подняла руку, но разгоревшийся жар снова прошел волной сквозь разум Тэи Зи, и Нойрэ, вздрогнув, сделала шаг назад. Ярость на ее лице вдруг сменилась удивлением, а затем… Тэи Зи увидел на нем страх.

Отступив, она произнесла всего одно слово:

– Орвега?!

Чернота окутала ее, распахнулась гигантскими крыльями. Их взмах всколыхнул все окружающее пространство, заставил его вздрогнуть. Площадка вдруг с треском разбилась и разлетелась в стороны мельчайшими частицами. Самого Тэи Зи ударивший со страшной силой порыв ветра схватил, смял, вышвырнул куда-то в бескрайнюю пустоту.

Но она уже была другой. Мрак сгустился, потерял свою бесплотность. А еще – стало заметно теплее. Тэи Зи показалось, что он упал в черную теплую воду. Ощущение было таким явным и ярким, что он попытался зачерпнуть ее ладонью. Но воды не было, а, напротив, вдруг навалилась страшная жажда. И боль: тянущая, мешающая двигаться. Вместо недавнего холода Тэй Зи почувствовал, что его охватил жар. В горле словно угли пылали, ладони горели. Он застонал и вдруг услышал сквозь темноту голос Девирга:

– Кин, он пошевелился!