на чужие попросту не было сил.

Джастин осторожно поднял Марлона на руки, удивившись, что даже в таком ослабленном состоянии может нести друга. Нужно было возвращаться к себе в комнату. Там хотя бы был замок.

На следующее утро тело Сэма пропало. Джастин горько усмехнулся подумав, что и от каннибалов бывает польза. А судьбой Марлона никто и вовсе не интересовался. Не до того было. И только просьба выдать ему вторую порцию для больного – вызвала ряд ожидаемых вопросов.

– Где толстый не знаю… – угрюмо бросил Джастин. – Может сдох где-то. А за Марлоном теперь смотрю я. Так что лей в миску, нечего глаза таращить.

Зарождающийся конфликт разрешился неожиданно. Капитан, которого большинство солдат не видело уже несколько дней, сердито рявкнул со стены.

– Какого хера боец? Раненому десятнику бобов жалеешь? Сейчас сам пойдешь говно из-под него выгребать! Теперь выдавать будешь ему. Что не ясно?

По недовольной мине солдата было видно, что ясно все. А также, что он желает примерно одной судьбы Джастину, Марлону и Ботрайту.

Кое как больного удалось привести в чувства и скормить положенный паек. Однако ни о каких распросах или разговорах не было и речи. Марлон слишком ослаб.

Стоя на посту Джастин вертел в пальцах деревянный колосок, уже отшлифованный руками до блеска. Теперь офицеры куда реже проверяли часовых и можно было немного расслабиться. Например – присесть в темном углу, скрестив под собой ноги и привалившись спиной к холодной стене. Неподалеку тускло мерцал огонек жаровни, освещая силуэты греющихся солдат, но Джастин предпочитал ночную свежесть и уединение.

– Я вижу, что ты не спал, глаза были открыты, – тихо подошедший Флойд кряхтя опустился рядом, – и все же не заметил меня. Шаркающего ногами старика.

– Задумался, – тихо ответил Джастин. – И не преувеличивай. Ты старше меня всего лет на десять.

– На семнадцать. Но это не важно. Скажи лучше, что тебя так гнетет. Мы давненько не говорили, а ведь здесь все сложнее найти достойного собеседника.

Джастин медлил с ответом. Подмечал серьезные перемены в старшем товарище. В последнее время он и правда относился к Флойду несколько настороженно. И не только к нему. Все, кто проводил много времени с Бенджамином вдруг перестали вызывать доверие. Разумеется, как и сам гигант. Ходили разные слухи и некоторые из них были весьма правдоподобны. И от того еще более отвратительны.

Свежий ветер постанывал словно от боли, разбиваясь о грани Воющей башни.

– Просто достойных становится все меньше, как и недостойных, – Джастин говорил тихо. Так тихо, что бы было слышно и то, чего не произносили.

– Да, знаю, – кивнул Флойд совершенно не смущаясь, потирая слезящийся глаз с бельмом. – И хорошо понимаю твою позицию. Но многое из того, что говорит Бенджамин – звучит очень разумно. Хотя бы его вечные призывы смотреть внимательнее. Не думай, что меня совершенно не заботят вопросы совести… Порой я сам не знаю, стоит ли оно того… Но ведь прожив почти пол века, понемногу привыкаешь к самому ощущению жизни. И не желая с ней расставаться вцепляешься крепче… пусть даже и зубами.

Джастин поймал себя на мысли, что раньше ветеран говорил куда проще.

– Но возвращаясь к внимательности – я слышал, как говорил сегодня капитан, – Флойд чуть прищурил здоровый глаз. – И ни ты, ни Марлон здесь не при чем. Важно не что он говорил, а именно как… Спятивший хищник – куда опаснее разумного падальщика.

Воздушные массы перекатывались через горы, обрушиваясь широкими волнами, неся с собой сухой, безжизненный холод.

Ветеран смотрел спокойно и чуть печально. Посидев еще немного – встал, кивнул Джастину и медленно скрылся в темноте. Бормоча что-то о мерзкой привычке жить.

Четкий, монотонный хруст наполнял темную комнату, будто рассыпаясь по ней мелкой каменной крошкой. Недалеко от красивого стола на резных ножках в каменный пол усердно вгрызалось существо. Нечто среднее между подгнившим трупом и здоровенной собакой. При этом крупные, желтоватые зубы твари больше напоминали лошадиные.

Капитан громко вздохнул. Дотянулся до сыроватого, смердящего сапога и замахнулся, собираясь запустить в зубастую гадину. Глубокий, утробный рык предостерег от глупости. Тварь недовольно моргнула, глядя на человека, отвернулась и снова принялась грызть булыжник.

– Гребаная чудь… И как тут уснёшь? – голос Брюса Ботрайта звучал вяло и отрешенно.

– Так ты бы еще под лестницей примостился, – равнодушно пожал плечами лейтенант Брикман. – Что, кровать для богатых?

Капитан бросил тоскливый взгляд на широкое, разворошенное ложе под разодранным в клочья балдахином. Потом нехотя покосился на друга, замеревшего между ним и скомканной постелью. С явным усилием сглотнул, решив, что остаться на засаленном одеяле в дальнем углу комнаты все же лучше. Он сидел подобрав под себя босые ноги, стараясь удобнее опереться о стену головой. Устроиться ни как не получалось, ведь стоило только коснуться холодной каменной кладки, как вибрация от постоянного хруста передавалась напрямую в мозг.