проговорил:
- Боязно мне, Вёльма.
- Чего это?
- Боюсь, как бы чего не случилось.
Я тепло улыбнулась.
- Не один ты такой, Осьмуша. Не бойся. Сама в белый свет еду.
«Тебе-то хоть вернуться куда есть, а мне...» - вслух не сказала.
- Ну, будет языками чесать, - натянул поводья Далибор. - А то и к зиме не успеем. Едем, хлопцы.
Мы с Ладимиром переглянулись и дружно двинулись вслед за княжьими людьми.
Птаха небесная небось уже заждалась, пока солнце закатится и она из гнезда выберется. Зернышки-звезды по одной стали высыпать на темнеющее небо, когда мы к воротам подъехали.
Тут уж мне без шуток страшно стало. Издали-то на город смотреть - что? Пятно темных стен да неровная линия крыш - горизонт. А вот поблизости...
Ох, не думала, что так велика она, Трайта наша. Ров сажени три будет, а стена - все шесть. Или мне с перепугу кажется?
Несмотря на вечерний час, люд густо толпился возле ворот и, пусть не такой большой как днем, но все ж широкой вереницей тянулся по опущенному мосту.
Вблизи стен ютился еще один город - неопрятные дома и хлипенькие хибарки бедняков. Огороженные легким забором, усадьбы, казались совсем жалкими. Кое-где виднелись подобия огородов, обозначенных ярко-зеленой ботвой.
Все мои радужные мечты о волшебном городе окончательно разбились, будто старый глиняный кувшин, когда я полной грудью вдохнула местный воздух. Зловонье нечистот, всегда сопровождающих человеческое жилье, сразу же ударило в нос. Здесь мой страх прошел и осталось удивление - неужто чудный город так воняет?
Копыта Мирки процокали по деревянному настилу моста. Лошадь с непривычки заволновалась. Не каждый ведь день надо рвом ходила. Чего доброго мост возьмет и провалится, а внизу глубина неизвестно какая. Ох, обереги, Ларьян-батюшка. Тут не то, что кобыле, мне страшно стало.
Осьмуша был ни жив ни мертв. Побледнел, глаза долу опустил. От гомона, доносящего из раскрытых ворот города, ему по-настоящему страшно стало. А вот Ладимиру хоть бы хны. Сидит себе в седле, по сторона бойко смотрит. Сказано - был человек в Трайте уж. Не боится вовсе.
На въезде нас стражники - те же княжьи люди остановили. С Далибором вежливо поздоровались, спросили, как поездка удалась, пару слов о нас, спутниках, а потом и пропустили.
Задрав голову, я смотрела на изогнутую арку толстой крепостной стены, что надо мной возвышалась. Ох и глыбища же! Такая если свалится то пиши пропало. Вот теперь-то у меня дух и захватывает при виде такой махины.
Трайта встретила меня шумом, тучей запахов, криками и общей неразберихой. Огни костров и факелов освещали город и нещадно чадили. Прикрыв на миг глаза, я вдохнула здешний ядовитый воздух, а после, снова увидев все вокруг, будто окончательно поняла - мой путь в чудо-город завершен. А что далее - не ведаю.
Чтоб там ни было, а Трайта все ж дивный город. Говорят про него разное, а в главном, не врут. Из камня выстроен целиком. Разве что у бедняков дома из дерева. Да только бедные все за стенами городскими ютятся.
Нашу Беларду издавна деревянной зовут. За то, что нет здесь, как в просвещенной Ельнии, замков богатых, крепостей каменных и городов неприступных. Только Трайта да Стропье, что у берегов моря стоит, по-западному построены.
Предание говорит, что как пришел Рагнар к власти, созвав всех белардов, так и решил город стольный строить. Созвал зодчих, а они ему все дерево да луб предлагали. Разогнар всех Рагнар, велел становить на воду лодью свою и послал надежного человека обратно в северный край. Приказал ему привезти оттуда лучшего строителя.
Прошло много лун, прежде, чем лодья вернулась. Рагнар уж забеспокоился - морской залив первым льдом подернулся, а с неба белые птахины перья полетели. Однако, успели до зимы и сошел на берег человек с именем чудным Гуди. Беларды как его увидели, сразу потешаться стали, мол, маленький он, щуплый, брови и ресницы белее снега, волосы что птахины перья, а глаза будто льдинки замерзшие. Знахари и вещуны тогда за обереги свои похватались, вспомнили, будто такие люди особым даром богов отмечены и знак особый на себе носят. Жрецы кинулись молиться да жертвы приносить, чтоб оберегли Беларду от беды боги великие. Рагнар только посмеялся над ними. Сказал, мол, чего ж вы одного белого человека испугались, а против целой орды кочевников подниматься - так не думали?
А Гуди все нипочем было. Как только выгрузили его сундук с какими-то свитками да диковинными приборами, так он уж ни на что внимания не обращал. Все сидел под коптящими лучинами, да рисовал что-то. Беларды, что служили ему, только дивились и посмеивались. Белком за глаза
