- Оберег на мне, - Осьмуша тут же показал ему подарок Ладимира. - Не стану я чудить.
- Не станет, - подтвердила я. - Мы с Ладимиром уследим за ним. Правда, Ладимир?
Прямо в глаза ему заглянула, ища поддержки. Он миг помедлил, потом чуть улыбнулся.
- Не дадим парню глупостей наделать. Да и луна на ущербе теперь.
- Не гони его, дядька Далибор! - снова взмолилась я.
Воевода усмехнулся и махнул рукой.
- Пусть идет, - сказал. - Твоя взяла, лисица.
Сказал, вскочил в седло и двинулся вместе с витязями своими.
Осьмуша схватил меня за руку и, густо краснея, затараторил:
- Спасибо тебе, Вёльма! Век богов за тебя молить буду. Должник я твой.
- Будет, - засмеялась я, высвобождая руку. - Лошадь-то есть у тебя?
Осьмуша с радостной улыбкой замотал головой.
- Ну так ко мне садись, Мирка и двоих унесет.
Ладимир только головой покачал.
- Чего это ты? - спросила.
- Не разберу я тебя, Вёльма, - ответил. - То ли дурная ты, то ли богами одаренная. Никто против тебя выстоять не может.
Я натянула поводья, ожидая пока Осьмуша позади меня в седле устроится:
- Разве ты только.
Причмокнула губами и легонько толкнула Мирку в бок.
- Идем, ласточка, путь нам долгий впереди...
Глава третья
Не верьте, люди добрые, песням, что гусляры на ярмарках поют. Не слушайте их слов ложных - врут с три короба.
Жила я в Растопше, слушала сказания их и думала, что Трайта - город чудес и люди там всё чародеи да волшебники, а стены...стены белым сияют день и ночь, а во рвах, что укрепляют их, рыбы живут диковинные. Вранье все это - вот что скажу. Не выходит девица-луна, чтоб на Трайту нашу полюбоваться, из-за туч. Она на все и всех одинаково смотрит, боком своим серебряным, поворачиваясь.
С чего ж я так вдруг на гусляров и людские болтливые языки осерчала? Да с того, что к концу второй недели похода нашего с вершины пологого холма трайтовские стены увидела. Выехали мы со стоянки своей на рассвете, а как солнышко к зениту подошло, последний холм миновали. Пред нами равнина расстилалась зеленая да гладкая. Серебристые ленты рек ее трижды пересекали. Одна даже поперек города лечь посмела - Марвой ее прозвали. За что - не ведаю - но как окажусь в Доме Предсказаний, точно спрошу.
- К вечеру доберемся, - с просиявшим лицом проговорил Далибор, заслоняя лицо ладонью.
- А если не успеем?
- Успеем, лисица. Домой ведь едем.
Я последовала его примеру и так же прикрыла глаза от прямых палящих лучей. Тюрбан, сооруженный из куска синей ткани, опять украшал мою голову. Помню, увидела я картинку с кочевниками в таких же и запомнила. После стащила у матери кусок ткани, что для платья сестре берегла, да решила такой же сделать. А что ж тут такого? У сестры этих нарядов вон сколько! А мне бы все равно пожалели.
Теперь мне легко удавалось скрываться от солнца, а синий цвет так шел к моей рыжей косе. Даже Ладимир, отбросив насмешки, признал это. Уж не знаю, как мне не покраснеть удалось.
Посмотрела я на Трайту. Большой город. Темный. Стены не сияют совсем - из темно-серого камня. Ров вокруг еще одной лентой блестит, подъемные мосты - чудеса рук зодчих - опущены, а по ним пестрым потоком люди тянутся.
- Считай прибыли, Вёльма, - кивнул в сторону Трайты Ладимир. - Небось с непривычки дух перехватило?
- Вот еще, - фыркнула я. - Разве ж тут диво какое есть? Стоит город, стены ночи черней. От чего духу-то перехваченным быть?
- Ты подожди, пока приедем, - усмехнулся Деян. - Там-то уж чудеса начнутся. Я сам в Трайту мальчишкой попал - ох, сколько всего тогда увидел. А ты, парень, чего побледнел?
Осьмуше, которому в пути все же нашли лошадь, в лицо бросилась краска после такого вопроса. Он перевел на меня тревожные глаза и негромко
