не хочешь на недельку загреметь за решетку, закрой-ка свой поганый рот. Не знаю, кем ты себя возомнил, сопляк, но еще не хватало чужакам в нашем городке командовать.

Кэш бросил взгляд на газету старика, лежавшую на стойке. И надо же было такому случиться, что на первой полосе он увидел самого себя под заголовком: «Кэш Картер слетел с катушек: актер теряет сознание на концерте».

– О, вы прекрасно знаете, кто я. – Кэш указал на статью. – Я тот самый слетевший с катушек актер, о котором вы только что читали. Фотографию могли бы найти и получше, но эта хотя бы недавняя.

Старик перевел взгляд с Кэша на газету и обратно, будто заподозрил какой-то фокус.

– Ну а теперь, Джонни, когда мы познакомились поближе, позволь кое-что прояснить, – продолжал актер. – У тебя в приятелях местная полиция, а у меня – полиция всей планеты. Полиция эта – фанатки, которых у меня примерно тридцать миллионов, и все они прямо сейчас следят за каждым моим шагом. Поэтому ты попросишь у моего друга прощения и дашь ему ключ от туалета. В противном случае я расскажу своим фанаткам о том, как ты обошелся с нами сегодня, и они налетят на твое заведение, как голодная саранча, будут изводить тебя, унижать и преследовать твою старую морщинистую расистскую задницу, пока ты не запрячешься на самое дно до конца своей жалкой жизни! Это понятно или нет?

Старик сглотнул. Затем вытащил из-под прилавка ключ от туалета и кинул Джоуи.

– Извини, – сказал он, глядя в пол.

Кэш и Джоуи направились к двери, но на пороге Кэш оглянулся.

– Бензин за ваш счет, если что, – сказал он твердо. – И эту пачку кукурузных колечек я тоже заберу.

Актер захлопнул дверь и тут же схватился за сигареты.

– Кэш, чем ты думал вообще? – спросил Джоуи. – Совсем с ума сошел? Ты что, новости не смотришь? Ты хоть представляешь, что могло с нами случиться? Что могло случиться со мной?!

Актер разволновался больше, чем показалось Джоуи поначалу. Видимо, он понимал, в какую беду чуть не втянул их обоих, потому что руки у него дрожали.

– Знаю, знаю, – сказал он. – Прости меня, пожалуйста, сам не понимаю, что на меня нашло. Мы вошли, а потом он наговорил гадостей, и у меня будто что-то в голове щелкнуло. Я просто не мог вот так спустить ему всю ту дрянь, что он про тебя сказал. Мне никогда не удавалось постоять за себя, но хоть за кого-то заступиться было нужно, понимаешь?

Джоуи действительно понимал. Но все равно не обрадовался тому, что Кэш готов был сильно его подставить ради того, чтобы избавиться от комплексов.

– Иногда хочется побыть героем, я понимаю. Просто дурить ради этого тоже не стоит, – ответил Джоуи. – Все могло закончиться очень плохо. Но, надо сказать, лицо у этого старикана знатно вытянулось, когда ты его отчитал, аж смотреть было приятно.

– Ага, – согласился Кэш. – Отчитывать его тоже было приятно. Но давай никому не будем больше рассказывать, не то у Мо аневризма случится.

К десяти утра среды свежезаправленный микроавтобус вернулся на 83-е шоссе. Компания направлялась на юг, в Амарилло, штат Техас, но никто не знал, доберутся ли они туда на этот раз. Машину снова вел Тофер, и туристы пребывали в хорошем настроении и надеялись успеть в город к двум. Кэш развлекал их закулисными историями про церемонии наград, хотя его об этом никто не просил.

– В общем, на «Золотом глобусе» объявляли победителя «Лучшей песни», а мы с Тоби решили сходить в уборную, – рассказывал он. – И там увидели его – Леонардо ди Каприо в туалете! Все просто не могли в такое поверить, все равно что застукать полубога за делами смертного.

– А ты ему что-нибудь сказал? – спросил Сэм.

– Какое там, нас с Тоби просто парализовало, – ответил Кэш. – А потом, когда Лео закончил, все как-то выстроились вдоль стены и кланялись ему, когда он шел по коридору, будто королю. В жизни это не забуду. Помню еще, что он использовал единственный экотуалет в той уборной, но, возможно, это я уже выдумываю.

– Он тебя узнал? – спросил Джоуи.

– Нет, конечно, – отмахнулся Кэш. – Телезвезда среди кинозвезд – это как девятиклашка на выпускном: никто тебя знать не знает. В 2013-м на вечеринке Ночи Катценберга перед «Оскаром» я как-то вышел на улицу, и меня Хелен Миррен перепутала с парковщиком.

– И что ты сделал? – спросила Мо.

– Взял билет и притаранил ей машину, что же еще? – фыркнул Кэш. – Всем бы так везло. Она мне двадцать баксов дала на чай. Я их в рамочку вставил и храню дома рядом с наградой «Teen Choice».

Микроавтобус пересек границу Техаса, и с каждой минутой Кэш все больше раздухаривался, размахивал руками, говорил все громче и громче и раскачивался туда-сюда, вспоминая события. Остальных такое поведение встревожило – на концерте «Аборта Розмари» он вел себя примерно так же.

– Вот давайте я вам расскажу, как надо себя вести, если вы вдруг окажетесь на красной дорожке, – сказал актер. – Всегда начинайте с неширокой