– Что это ты тут делаешь?

– Просто прибираюсь.

Лоис оглядела комнату, примечая, что коврик до блеска вычищен пылесосом, предметы на горизонтальных поверхностях переставлены, на кушетку наброшена шаль – не для того, чтобы скрыть какое-нибудь пятно или другой изъян, а чтобы скрыть саму кушетку. Видя, что мать смотрит на дом с точки зрения Жюль, та устыдилась. Внезапно оказалось, что Лоис, за которой не числится никаких заслуг, вроде бы все понимает. Она пережила смерть своего молодого мужа, и теперь она – одинокая мать с двумя дочерями, одна из которых учится в колледже в соседнем Хофстре, но ради экономии живет дома, а другая ясно дала понять, что предпочитает собственной семье общество более богатое, изощренное и увлекательное. Недавно Лоис вновь начала работать – впервые с тех пор, как вышла замуж. «Эмансипация добралась и до меня, – говорила она. – Да и зарабатывать теперь надо». Она получила должность помощника директора в начальной школе Элис Ф. Дервуд, где в свое время учились Жюль и Эллен, и ей нравилось выбираться из дома и погружаться в бурную, непредсказуемую школьную среду.

– Ну что же, смотрится очень мило, – наконец решила сказать Лоис Хэндлер, глядя на все, что сотворила Жюль в гостиной. – Спасибо.

Главным сюрпризом в этот уик-энд стало то, что ее мать и Эш понравились друг другу. Неловко себя чувствовала только Жюль, которой оказалось нелегко справиться с пересечением этих двух миров. Когда прибыл поезд, на платформу вышла Эш, похожая на ребенка, которого отправили в деревню подальше от «Лондонского блица». Жюль выскочила из машины, в которой сидела вместе с матерью на стоянке, и широкими шагами помчалась по металлическим ступеням навстречу Эш, как будто ее городская подруга не сможет сойти по этой лестнице без посторонней помощи.

– Добро пожаловать в Хеквилл, – сказала Лоис, когда Эш забралась на заднее сиденье.

– Да уж, добро пожаловать в прекрасный Хеквилл, – подхватила Жюль голосом, каким можно было бы сопровождать допотопный учебный диафильм. – Шумный мегаполис, где есть три художественных музея и шесть оркестров. Вдобавок в нашем волшебном городе пройдет следующая летняя Олимпиада.

Эш сделала вид, что не слышит ее.

– Спасибо, миссис Хэндлер. Я правда рада, что приехала. Мне надо было выбраться. Вы этого не знаете, но вы в каком-то смысле спасаете мне жизнь.

– Первая остановка – исключительно шикарный и на редкость изящно названный Синди-драйв! – воскликнула Жюль, когда они въехали в район новой застройки с одинаковыми одноэтажными домами, посаженными нос к носу вдоль прямой улицы. Принимая душ, можно было заглянуть еще и в душ семьи Ванчиков. Однажды Жюль и миссис Ванчик встретились взглядами, увидав друг друга повыше шеи, пока вода одновременно лилась им на головы.

– Ты знала, что на другой стороне улицы живет Жа Жа Габор? – спросила Жюль. – Нет, правда, вон там! Синди-драйв, дом девять. А вот и она, надевает боа. Она такая милая. Привееет, госпожа Габор!

– Пожалуйста, не обращайте внимания на мою дочь, Эш. Похоже, она сошла с ума.

Уик-энд прошел в провинциальных занятиях, которые Жюль на дух не переносила. Эш Вулф была особенно благодарна за «Молл Уолта Уитмена», название которого Жюль беспощадно высмеивала летом в компании своих друзей. Десятилетия спустя, игриво описывая на вечеринке свое детство, она скажет: «Возможен ли более яркий оксюморон, чем «Молл Уолта Уитмена»? Ну разве что… «Аквапарк Эмили Дикинсон»». А сейчас Жюль и Эш вместе бродили по огромному помещению, почти надо всем смеясь, мимоходом заглядывая в универмаг Герца, книжный магазин Брентано, «Оранж Джулиус» и «Гамбургеры Вессон», где фишка была в том, что бургеры не круглые, а квадратные. Зашли в большой многоярусный кинотеатр, который служил сердцевиной молла. Показывали «Всю президентскую рать», и пока шел фильм, Жюль вспомнила об отставке Никсона, за которой весь лагерь наблюдал почти два года назад, когда стремительно уносящимся летом рухнуло правительство. Все обитатели лагеря напоминали счастливых сапожников, работающих в лесу и толком не знающих внешнего мира и его пороков.

Теперь в том самом мире Джимми Картер реально обгонял Форда по результатам некоторых опросов, и все поражались этому. Итан в последнее время изо всех сил рисовал эскизы Картера как персонажа «Фигляндии» и совершенствовал его ленивый южный акцент.

– У нас с Картером нет ничего общего, кроме того, что каждый из нас, похоже, едва ли когда-нибудь что-то выиграет, – сказал Итан по телефону Жюль. – Вот почему мне этот парень нравится. Кроме того, он, по-моему, довольно честен, а это редкость.

Ночью в тот уик-энд в Хеквилле Жюль и Эш вдвоем улеглись на ее кровать, Эш – головой к изножью. Много лет спустя, когда обе выйдут замуж и будут растить маленьких детей, им предстоит лежать на других кроватях со своими детьми, играющими рядом с ними, и с облегчением поймут: даже взрослея, разбиваясь на пары и начиная семейную жизнь, всегда можно соединяться таким образом, как научились в юности, сохранив это пристрастие на всю жизнь. Эш, лежащая рядом с Жюль на ее кровати в Хеквилле, предварительно совершила ряд тщательных вечерних омовений в единственной в доме ванной персикового цвета, и теперь от нее пахло одновременно молоком и перцем. Может быть, мыло, которое она привезла с собой из города, называется «Перечным молочком», сонно подумала Жюль. Так или иначе, всякий захотел бы находиться вблизи от этого аромата, пить его из девушки, раз нельзя его пить из бутылки.

– Ну и как ты думаешь, что с ним будет? – спросила Эш.

– Не знаю.