Медленно вышла Аленка. Она появлялась по частям: сначала ноги – туман скрывал верх, потом марево поднялось до груди, следом – поджатые губы, и вскоре вся она оказалась перед Тимом. Дрожащая, нахохлившаяся, как замерзший воробей. На ее плече лежала рука. Тим обрадовался: папка! Папа жив! И тут же заткнулся. Нету у папки такой руки, у него большая и волосатая, а эта – желтая и покрытая пятнами. Чужая была рука.

Сестру вел высокий человек. Его одежда, длинный балахон, была увешана костяными и деревянными амулетами, такими же, как те, что висели в лесу. Широкая, куда шире Аленкиной, шляпа скрывала лицо. Он поднял голову. Это оказался старик, с кожей, иссеченной глубокими морщинами, Тим даже не был уверен, что бывают такие старые дедушки.

– Надо уходить, пока он не появился, – сказал старик тихим успокаивающим голосом.

– Кто? – неуверенно спросил Тим и посмотрел на сестру: может, она знает, что тут происходит? Но та молчала.

– Нечисть, дьявол, – ответил старик.

– А как же папа?! – голос перешел на крик. Аленка вздрогнула и отвела глаза, Тим успел заметить, что они красные, опухшие.

На этот раз ответа он не получил, старик ступил в неглубокую воду, пошарил по дну и выудил оттуда конец толстой веревки. Она натянулась струной, которая проткнула туман. Старик крякнул и потащил веревку на себя.

– Помоги, – коротко бросил он Тиму.

Веревка была мокрая и холодная, склизкая, как водоросль. Что-то тяжелое и неповоротливое зацепилось за нее с другой стороны. Настолько тяжелое, что Тим содрал кожу на ладонях, но терпел и не подал виду. Из тумана выплыл плот. Тот самый дом-плот! Это был большой деревянный шалаш, поставленный на штабеля из бревен. Вход закрыт прочной тканью, но рядом – большая, толстая, открытая нараспашку дверь. Из шалаша торчал камыш.

Плот тяжело ткнулся в берег.

– Давайте внутрь, – старик отдернул полог.

– А как же папа? – выкрикнул Тим.

– Тима, давай внутрь, – это были первые слова Аленки с тех пор, как она вышла из тумана. Колючие, сказанные сквозь зубы неприятные слова, которые ошпаривали как кипяток, с таким шипящим «с-с-с-с».

Помещение, если его можно было так назвать, казалось изнутри больше, чем снаружи. У одной стены валялся старый, покрытый пятнами матрас, посередине тлело углями аккуратно сделанное кострище. Над ним висел металлический котелок, мятый, в рыжих пятнах. Через отверстие в крыше сочился слабый свет. А вокруг лежали головы, руки, ноги, лапы. Все крохотные, меньше ладони, сделанные из костей и дерева. Тут были и законченные амулеты, и начатые, а потом брошенные. «Пещера, – подумал Тим, – пещера гигантского людоеда». Пока дети удивленно озирались, старик поднял с пола длинное весло и оттолкнулся от берега. Плот плавно пошел прочь от мыса.

Котелок над углями закипел. Старик разлил содержимое по кружкам, протянул детям.

– Пейте, это поможет вам набраться сил.

В пряном аромате напитка смешались запахи разных трав, Тим даже и названия для них не знал. Он подозрительно скосился на немытую кружку, покрытую коричневыми разводами.

– Пей, пей, не отлынивай.

Жидкость обжигала желудок и приятно согревала тело.

Старик достал длинную тонкую трубку. Настолько длинную, что Тим засомневался, неужели такие бывают? Вытянул из кострища уголек и прикурил от него. Выпустил струю дыма.

– Злые помыслы, воспоминания, все то, что мешает душе отправиться в мир иной, – начал он, – все они бродят неупокоенные по земле. Здесь, среди озер, много мест силы, где давно, задолго до Христа, были похоронены великие колдуны и воины…

От запахов, дыма, тлеющего в полутьме огня тяжело думалось, но когда Тим услышал про места силы, то невольно припомнил странную поляну на мысу, где так ясно и отчетливо всплыло воспоминание о бочке.

Старик продолжал:

– Порой, раз во много лет, помыслы и воспоминания в этих местах обретают плоть. Так появляется нечисть, дьявол с белыми глазами. Растет он быстро, сначала охотится на мелких животных…

– Дедушка, это тролль? Да? – перебил Тим. Его веки предательски потяжелели, и голос был чужой, далекий. Он с трудом перевел взгляд на сестру, та находилась в удивленно-сонливом состоянии.

Голос старика плыл под потолком шалаша вместе с едким дымом:

– Тролль? Может, и тролль, – он усмехнулся и продолжил: – Потом он выходит на людей. Если его не остановить, то натворит много бед. Убить можно, но он быстр…

– Я в него обезьянкой кинул, – ворочая неподатливым языком, снова перебил Тим. Сказал и подумал: что за обезьянка, откуда он про нее знает?

Старик внимательно поглядел на него, покачал головой: