– Гаражи, тут с одной стороны девятиэтажка, а с другой гаражи. Много.

На том конце вздохнули:

– Это полмикрорайона. А ехать вам куда?

– На Восточную, десять, – сказала она.

– Вы с ума сошли, за полторы сотни столько геморроя, – и на другом конце линии швырнули трубку.

Кира чуть не разрыдалась от обиды. До вопроса об обратном адресе во время звонков в предыдущие такси она не доходила. И не сообразила, что нужно было назвать как можно более выгодный маршрут. Куда-нибудь в центр, туда, где потом таксисту было бы легко поймать новых клиентов. Ну не выкинули бы ее из машины, если она потом, уже сев в салон, поменяла место назначения?

Она с тоской посмотрела в сторону, откуда приехала. Вот и еще одна ошибка, да. Нужно было, пока еще только смеркалось и дождь лишь накрапывал, пойти пешком. Нет же, не захотела мокнуть… А гопники и маньяки – кто из них вылезет на улицу в такую погоду?

Больше звонить было некому. Ленка, лучшая подруга, неделю назад родила, и ни ей, ни ее мужу было сейчас совершенно не до шарахающейся где-то в ночи Киры. С коллегами по работе отношения были не те, чтобы выдергивать кого-то неизвестно куда. А у Юльки, Тамары и Гарика – студентов-соседей со второго этажа – своего транспорта не водилось…

Кира в очередной раз громко – преувеличенно громко, словно ее кто-то мог услышать – вздохнула, поежилась, и неожиданно чихнула, даже не успев прикрыться рукой.

– Поздравляю, Шарик, ты балбес, – сказала она сама себе, ища в сумке одноразовые салфетки, чтобы вытереть стремительно набегающие сопли. – Теперь еще и простудилась.

Шмыгая носом, она погрузилась в сумку по локоть – натыкаясь то на пустые обертки от шоколадок, то на украденный неделю назад на работе степлер, то еще на какие-то непонятные и упрямо лезущие под руки мелочи – аккуратностью и склонностью к порядку Кира никогда не отличалась. Иначе бы она не попала в эту ситуацию, гм.

Что-то толкнуло ее сзади под колено – несильно, но от неожиданности Кира чуть не упала.

Резко развернувшись и выставив сумку перед собой, она приготовилась было защищаться от гипотетического насильника, но увидела лишь собаку. Некрупная, с рыжеватыми подпалинами дворняга – из тех, у кого в роду когда-то пробегала овчарка, – сотни таких копаются по ночам в помойках и облаивают на пустырях зазевавшихся прохожих. Собака смотрела на нее выжидающе и оценивающе – не принюхиваясь, не виляя хвостом, но и не скалясь.

– Ну привет, – негромко сказала Кира, раздумывая, потрепать собаку по голове или не стоит рисковать подхватить какой-нибудь лишай.

Собака растянула губы в подобии человеческой ухмылки и снова ткнулась носом в джинсы.

– Э, не надо! – Кира осторожно отодвинулась. Это были ее любимые брюки, да и, кажется, завтра на работу ей придется идти снова в них.

Собака испуганно отпрянула. Шерсть на загривке стала было дыбом, но тут же легла обратно.

– Нет-нет, погоди, – заторопилась Кира. Хоть и помойный кабыздох, но хоть какая-то живая душа в этой августовской мокрой ночи. – Погоди, – повторила она, копаясь в сумке. – Где-то тут… я же покупала…

Наконец рука нащупала забившийся в угол пакетик крекеров.

Кира, продолжая бормотать что-то ласковое, вытащила его, надорвала упаковку – в нос ударил резкий химический запах сыра. Ничего, на помойке и хуже бывает.

– На вот, – кинула она несколько штук прямо под нос собаке.

Вязкая грязь мгновенно сомкнулась над крекерами.

Кира бросила еще – чуть поодаль, на островок асфальта.

Собака неуверенно замялась на месте, поглядывая куда-то через дорогу. На подачку она даже не обратила внимания.

Кира тоже посмотрела в сторону, прищуриваясь, но ничего и никого не было видно. Только хлопал старый баннер, в полумраке напоминавший измочаленные черные крылья.

– Ешь, – она носком кроссовки подтолкнула крекер к собаке. Та, продолжая коситься на баннер, лениво понюхала подачку и как-то совершенно по- человечески скривилась. Потом подняла глаза на Киру, пару раз небрежно вильнула хвостом – и, не оглядываясь, потрусила в гаражи.

– Ни тебе спасибо, ни мне до свидания… – Кира с тоской посмотрела на пачку в руках и забросила несколько крекеров себе в рот. Язык обволокла приторная горечь, и Кира, сморщившись, выплюнула размякшие печенья. Неудивительно, что собака воротила нос – они же прогоркли! Пакетик полетел в урну, ударился о край и неуклюже плюхнулся на асфальт. Кира вздохнула – вбитое с детства правило «убери за собой» не давало ей возможности сделать вид, что ничего не произошло, – подошла к урне и нагнулась за ним.

«Такси. Дешево» – возникло перед ее глазами криво наклеенное на боку урны и незамеченное раньше объявление.

Кира присела на корточки, внимательно вглядываясь в полустертый телефонный номер, и набрала его.

– Служба такси «Вектор», – скучающе ответили на том конце.