всеми благами технического прогресса. Вот я скорее поверю в то, что внутри его алмазные нити.

— Зря не веришь, Ева, я тоже сначала не верила. Потом дико боялась, а потом увлеклась.

— Прошу прощения, но фраза о проклятии смотрится странно.

— Ты пришла ко мне, — резко ответила Абби, — и у меня есть что рассказать. Тем более вокруг тебя явно что-то закручивается.

А то я не догадывалась.

— Скажи мне, Ева, что ты чувствуешь, глядя на платок?

— Что его постирать пора, — проворчала бабуля, — засунула его под посудомойку и рада.

Я погрозила ей пальцем, перевела взгляд на платок. Бежевая тонкая ткань, такая мягкая и нежная на ощупь, узкая полоска кружева с простым, но изящным рисунком. Ничего особенного: мило, скромно, подойдет под любой прикид.

Но почему в пальцах возник едва уловимый зуд от желания просто прикоснуться к нему. И ощутить… нечто. Я хмыкнула и мысленно дала себе пинка: не хватало еще выдумывать сейчас всякие глупости.

Странное желание значительно поутихло, но не исчезло. У меня вдруг появилось ощущение, что оно возникло с того момента, как я надела платок. Просто как-то не обращала внимания. Что за дурь лезет в голову? Неужели все же нервы не выдержали и дали сбой? Я не хочу к психологу!

— Платок и платок, что с него взять.

— Ты не хочешь его коснуться?

— Есть немного, а что?

— Насколько немного? — продолжала задавать странные вопросы Абби. А я все сильнее чувствовала себя участницей тупого шоу.

— Настолько, что желание легко запинывается в угол сознания.

— А ты часто его надевала?

— Раза три-четыре, не помню. Абби, что происходит?

— Да, — подхватила бабуля, — что? Какая разница, сколько раз Ева его надевала?

Абби постучала пальцами по столу, окрашенные в бледно-розовый цвет ногти выбили дробь. А я прямо кожей ощутила, что она все еще сомневается: рассказывать ли. В какой-то момент показалось, что нас уже готовы выставить за дверь с извинениями. По крайней мере, взгляд у Абби был характерный.

Но вот она мотнула головой, словно решилась на что-то. Подошла к выходу, зачем-то проверила, повернут ли ключ. Снова вернулась и бессильно опустилась на стул.

— Хорошо, я расскажу, тем более ты, Ева, уже невольно оказалась втянутой в то же, что и каждая из нас. Разговор, правда, придется начать издалека. Чтобы было понятнее.

— А издалека это откуда?

— Примерно с 1911 года. Они не обнаружены в более раннем периоде.

— Кто «они»?

— Вещи.

Супер, очень классное, а главное, исчерпывающее объяснение!

— Слушай, Абби, — решила поддержать меня бабуля, — у меня предложение: правда за правду. Моя внучка рассказала все, а из тебя мы вытягиваем слова. Нам это надо? Нет, не надо. Ты тут сказала, что Ева оказалась невольно втянутой во что-то. Мне внучка дорога, я за нее любому уши на задницу натяну. Так что будь любезна, если уж собралась рассказывать, то выкладывай без театральных заигрываний.

— Думаешь, легко сообщать некоторые вещи?

— Ну так собери волю и выдай. Думаешь, нам легко было сюда идти и рассказывать про то, что творится вокруг. Я в мистику не верю и…

— Я тоже не верю, — перебила ее Абби, — но то, что происходит вокруг… я уже тридцать лет не могу найти этому объяснения.

— Так, может, найдем его вместе? — негромко предложила я. — Про какие вещи вы говорите?

А сама следила за сменой эмоций на лице новой знакомой. О, там было на что посмотреть. Казалось, внутри Абби шла настоящая битва. Несмотря на то что буквально минуту назад она обещала все рассказать, библиотекарша продолжала сомневаться. Господи, что там за тайны Мадридского двора? Она мечется так, словно ей предлагают раскрыть банковские пароли от всех мировых вкладов.

Бабуля перехватила мой взгляд и едва заметно качнула головой: мол, не мешай человеку. Я и не собиралась. Поудобнее устроилась на краю стола и постаралась не нервничать. Лежавший рядом платок вызывал странные чувства: легкое раздражение и странную тягу. До покалывания в затылке.

Абби заговорила так неожиданно, что я вздрогнула.

— В 1911 году во Франции открылось небольшое ателье. Самое обычное. Такие во множестве открывались во всех странах. Некоторые быстро прогорали, а кто-то оставался на плаву. Называлось оно в честь своей хозяйки: ателье мадам Дамаль. Я долго искала сведения о ее происхождении. Настоящая фамилия мадам была Буфоме, а Дамаль она стала, выйдя замуж. Работало там буквально несколько человек, выпускали самые обычные вещи,